Надо спешить, – подумала Алёнка. Иначе не успею… Не смогу… Спросить. Узнать про маму. Доискаться…
Она раскрыла рот и сказала совсем не о том:
– Прости меня, бабушка. Как жаль, что не сумела я вам помочь…
Правду старики сказывают, перед смертью из человека лезет истинная его сущность. Бабка перестала хихикать, замерла, лупая глазами, как филин.
– Чевой та? За что простить?
– Хоть так услужу… – вскричала Алёнка. – Только дождитесь, когда мяско отойдёт от косточек. Вы старенькая, хоть зубов много, но ведь жевать устанете…
Девица говорила из последних сил, сама уже не понимала, что несёт, но частила. Почему-то казалось очень важным досказать до конца. Со дна котла начали подниматься пузыри. Ног уже не чуяла, там все превратилось в один комок страшной боли.
– Приятного аппетита, бабуш… ка… – Алёнка как стояла начала опускаться в кипящую воду. Даже не вдохнула воздуха, когда рот и нос погрузились, бабка увидала пузыри. Девица вдохнула в себя воду.
Тело медленно опускалось на дно котла.
Глава 5 – Хозяйка мёртвой избы
Ягу трясло все сильнее. Лицо её полыхнуло такой яростью, что увидь это кто-то из подлунного мира – упал бы замертво.
– Как! – взревела она, взмахнув руками.
– Ты!
Котёл прыгнул в сторону и перевернулся. Старуха подскочила и легко опустилась ногами в ношеных сапогах на края ступы.
– Смеешь!
Алёнка выкатилась на пол в клубах пара и воды. Кожа покраснела и шла пузырями, так шмякнулась о половицы, что изо рта хлынула вода и кровь вперемешку.
– Меня жалеть?! – завопила Яга совсем уж нечленораздельно. – Ух, как я зла!
Её тряхнуло. Она пошатнулась и едва не соскользнула внутрь ступы. Это взъярило бабку ещё сильнее.
– Не помню уже, злил ли меня кто-нибудь так же сильно!
Она соскочила на мокрый пол, от которого шёл пар. Тело с красной пузырящейся кожей дрогнуло и сжалось. Первое движение Алёнки было прикрыть сокровенное.
– Ишь, скромница… – буркнула Яга.
Из полураскрытого рта сквозь кашель и хрип выдавилось:
– Прости… шка… Даже на это я… не годна…
Бабка глядела на неё брезгливо, без того морщинистый лоб пошёл складками. Яга закряхтела и начала мерять избу короткими шажками.
– Задала ты мне задачку, болезная, – пробормотала она, теребя бородавку на подбородке. – Тыщу лет живу, а не знаю – решала ли когда сложней.
Она остановилась и поглядела на изуродованную девицу.
– Как мне достойно наказать вот это… – проговорила старуха. – Наказать так, что, не смотря на всю свою доброту и смирение – прочувствовала и поняла, что в ад попала. Как? Как пробить эту добродетель? Ведь ей хоть кол на голове теши, хоть на косточках пляши… Тьфуй!
Она в сердцах плюнула и вновь побежала по избе. Вдруг она остановилась и закусила губу. Острые когти без остановки теребили бородавку.
– А это мысль… – быстро, словно вороськи, она глянула на картину с изображением пустого трона. – Ад – это мир мёртвых, а там правит – Он.
– Изба… – проговорила Яга полушёпотом. – Хочешь, чтобы эта… – она ткнула носком сапога обожжённую Алёнку, – живой осталась?
Горница дрогнула, избушка подскочила, перебрав ногами.
– Хо-очешь, – осклабилась старуха. – Тогда слушай сюда. Я тебе дорогу укажу до одного места, а ты…
Угасающим от боли сознанием Алёнка уловила лицо старушки с быстро шепчущими губами. А ещё ей показалось, что Яге кто-то отвечает скрипучим голосом. А потом она стала соскальзывать в темноту…
– Куда? Стоять… – Яга ухватила её за волосы и дёрнула. Алёнка закричала от боли, хотя только что ей казалось, что сильнее болеть уже не может.
