– Как вам будет угодно, ваше сиятельство, – поклонился месье Эрве. Мне показалось, что на сей раз в его голосе прозвучала обида. – Я нынче же принесу вам доходную книгу – только простите, если какие-то записи вы не сможете разобрать – я делал их, не зная, что их станет изучать кто-то еще.
Возможно, он надеялся, что я передумаю, и ему не придется объяснять мне прописные истины, но я не отступилась, и после обеда мы с ним уединились в кабинете графа (тоже, кстати, приведенном в надлежащий вид).
Я без особых раздумий села в кресло своего мужа, и месье Эрве неодобрительно покачал головой. Неужели он думал, что я стану разбираться с доходами и расходами в своем будуаре?
Толстая книга в кожаном переплете велась довольно аккуратно – я не заметила ни подчисток, ни помарок, а все уточнения, которые управляющий время от времени вносил в свои записи, были сделаны внизу страниц. И его почерк был ровным и вполне разборчивым, так что мне почти не требовались его устные комментарии.
В своем родном доме я иногда помогала отцу вести учет доходов и расходов, и хотя система их записи, применяемая месье Эрве, несколько отличалась от той, к которой я привыкла, я без труда в ней разобралась.
Доходы каждого месяца управляющий записывал на одном листе, а расходы – на другом. Особое беспокойство вызвала у меня сумма долгов, что увеличивалась с каждым годом. Не стоило ли графу погасить их, прежде чем браться за восстановление особняка?
Здешние крестьяне занимались тем же, чем и их собратья во всей провинции, и их урожаи были не больше и не меньше, чем в поместье моего отца, и то, что имение моего мужа находилось в таком упадке объяснялось скорее его неразумными тратами, нежели мошенничеством его управляющего.
Вот и теперь, после сбора урожая месье Эрве сделав запись о том, сколько денег он оставляет на ведение дел в имении, остальные деньги отправил его сиятельству в Париж.
Я вспомнила вдовствующую графиню, которая находилась в прекрасном пансионе – чистом, теплом, уютном. И хотя такое отношение к матери делало честь сыновним чувствам моего мужа, я не могла не понимать, что роскошь, которой была окружена ее сиятельство, была не последней причиной того, что его маленькая дочь вынуждена была мерзнуть в своей кроватке.
– Я хочу, чтобы комната мадемуазель Кэтрин отапливалась как можно лучше, – сказала я. – Особенно, когда наступят холода. И если для этого потребуется вырубить несколько лишних деревьев в лесу, сделайте это, не задумываясь. Надеюсь, мы не испытываем недостатка в дровах, месье?
– Нет, ваше сиятельство, – покачал головой управляющий, – но его сиятельство не любит жару и всегда предпочитал, чтобы в доме было прохладно.
– Когда его сиятельство вернется домой, вы можете вовсе не растапливать печи в его апартаментах, но его дочь еще слишком мала, чтобы разделять его привычки. И вот еще что, месье Эвре – сегодня я заметила, что на стол был поданы только вареные овощи и куриное мясо. А между тем, ребенку нужны свежие молочные продукты. Прошу вас –передайте это кухарке.
Он поклонился и вышел, кажется, весьма недовольный нашим разговором. А я пожалела, что в Париже не догадалась попросить у своего мужа письменные распоряжения управляющему на этот счет – наверняка, к словам своего хозяина месье Эрве проявил бы куда больше почтения.
16. Глава 16
Немного отдохнув от утомительно дороги из столицы, я поехала навестить родных. Для визита я выбрала одно из самых простых платьев из тех, что я привезла из Парижа, но даже оно произвело сильное впечатление на мачеху и сестру.
