О том вещали сотни там сорок.
Судьи то подтвердил так молоток,
Сам зачитал и осудил порок.
Ещё он наложил на птах оброк,
Чтоб каждый день платили дань – по птице,
Хоть воробьи, чечётки и синицы.
А то даю я голову тут на отрез,
Вы знаете – по жизни я головорез.
Напрасно судьи унимали.
– Всем нужно водочки тут в зале!
Судья тут убежал,
А пристав на свои же ноги жал.
Простите мне мою вы вольность,
Так это жизни всё аномальность.
А жизнь и правда такова,
Ведь суд – закон, а не трезвонные слова.
МЕДВЕДЬ И ЗАЙЧОНОК
Собрал раз вождь лесного племени –
Неумный тот медведь, всех не ко времени.
Решили тех направить так в соседний лес,
Тех же неугомонных шпиков разных –
Людей серьёзных, не повес,
Одним там словом, люд Отечества прекрасных.
И чтобы в случае какой войны,
Другой противника возни,
Готовы были всё о планах донести,
Одним там словом, наблюдение вести.
И верно так Отечеству служа,
Как говорится, так не сели на ежа.
Один из приближенных там медведя,
Бежал он за границу же немедля,
И выдал он разведчиков там с потрохами –
Не дай бог, чтоб такое было с нами!
А получил за это в жизни той комфорт
И виллу, словно форт.
И потому медведь тут в бешенстве рычал,
Слюной он брызгая, кричал:
– Как так – предать Отчизну и друзей,
Где о любви ему пел соловей?!
Тех, кто на смерть шёл за Отчизну,
Он любит всех родных так тризну?
Иль просто он заведомый дурак?
Иль в голове той мрак?
Они тут выучили тот язык чужой,
Любого хоть о том спроси,
Ответят все они гурьбой:
«Умри ты, но Отчизной дорожи!»
Отбыли, так оставив тут родных и жён…
Нет, я – хозяин леса – оскорблён.
Предатель, он забыл Отчизны красоту,
Её за душу там берущую всю простоту.
И воздух, что грудь счастьем наполнял.
Не понял я, когда он, сволочь, полинял.
Когда зубами так вкусное он мял,
Когда цвет флага поменял,
И хлеб Отчизны тут своей…
Жил он без всяких здесь затей.
Ел он тут щи и кашу –
Ту пищу, для всех многих нашу.
Зайчишка рядом мяч гонял
И неожиданно умное он сказал:
– Вам бы кормить тут лучше надо –
И для всех то Отчизны та награда.
Тогда все будут сильно так любить.
Отец купил мне мяч –
Я не могу его забыть.
А если он был бы палач,
То шёл бы от меня лишь плач.
ОБЕЗЬЯНЫ-ШПИОНЫ
Две обезьяны были такие отважные
И добывали сведения важные.
Они там были наняты ведь львом
И голодали – голодуют так постом.
Но кто не выполнит от голода задание?!
О том так важные тома, издания.
Они там выясняли: лев-противник стар.
И что же может сделать государь?
И так в любви покорны львицы,
Отчаянные так в охоте злой сестрицы.
Когда пробьёт его последний час,
То новый предводитель явится в сей час.
Такие тайны тут несли всё льву,
Под страхом смерти берегли молву.
Их раскололи там однажды –
Взял по следам идущий тут топтун.
Он делал это ради ли награды?
Поймать – душа и сердце рады.
Он потому пошёл ко льву тут в услужение –
Тот потихоньку он давал там воровать.
И было сделано то унижение,
Тем всех учил он так ломать.
Кто уличён там в мелкой краже,
Нет ведь для честных гаже.
Всегда с услужливой улыбкой на лице,
Иль же как жидкость на яйце.
Хозяин скажет дыхом: «Тю!»,
Он рыбой лезет там в мотню.
И для него он сделает тут всё,
В тюряге будет звать там ложку он – «весло».
Какой был лев психолог!
Крыл мелких он воров всех, как полог.
Но оттого террор и был сильней –
Они лежали там все средь полей.
Жара и жажда та не двигала зверей.
Не город, где же можно так сказать: «Налей!»
Но сколь верёвочке ни виться,–
Так станет женщиной девица.
