Христианство и современная мысль - страница 20

Теперь то, что мы видим на вывеске, мы видим также и в религии различных церквей, когда целое множество людей в одно время переходит из одного культа в другой. Затем, против своей воли, и, возможно, не зная этого, они никогда не приходят в лоно своей новой церкви с пустыми руками: они несут с собой ряд идей, привычек и поворотов мысли, которые они нашли в своем старом культе. И таким образом, спустя время, когда пыл ранних дней утихает, вы обнаруживаете в новой религии или новом культе настоящий палимпсест: старый вновь появляется под новым. Это проявляется многими способами; иногда способами самыми странными и неожиданными.

Если вы спросите меня, теперь, помня это правило, что означает название «Римско-католическая церковь», я отвечу: христианство впитало в себя Римскую империю; Римская империя стала христианской за очень немногие годы, с самым быстрым, с самым восхитительным влиянием; души были завоеваны в большом количестве; они стали христианскими. Но впоследствии оказалось, что они не были настолько совершенно неязыческими, как о них думали, или как они сами думали: многие из их языческих привычек жизни, мыслей и обычаев сохранились даже в самом их богослужении. Таким образом, после того как христианство поглотило римский мир, оказалось, что римский мир проник и оплодотворил все христианство; и это есть Римско-католическая церковь. Она христианская, но она полна заблуждений и суеверий, которые принадлежали старому римскому языческому миру.

Чтобы понять, что это значит, мы должны теперь попытаться понять, что такое был старый римский гений. Здесь я прошу вас не путать его с греческим гением, который был во многих отношениях намного лучше, но который в то время в значительной степени исчез и был заменен повсюду римским гением. Каковы были особые черты характера римлян? Первая и очень поразительная для тех, кто путешествовал и учился в этих странах, это самая живая любовь к традиции. В Риме в настоящее время вы найдете вещи, которые делаются, которые говорятся, во которые верят, которые нравятся, потому что они были две тысячи лет назад, без того, чтобы сами люди имели очень ясное представление об этом. Их обычай – и он рожден в их плоти и в их крови – оглядываться назад и видеть в прошлом мотивы и прецеденты для своих поступков и для своей веры. Из этого я мог бы привести вам ряд примеров. Я выберу только один. В первый раз, когда я был в Риме, я остановился, как и каждый путешественник, на Пьяцца дель Пополо. Посреди этой площади стоит обелиск, и на одной стороне пьедестала этого обелиска написано: «Этот памятник был привезен в Рим Верховным Понтификом Цезарем Августом». Я обошел вокруг памятника и на другой стороне того же пьедестала прочитал: «Этот памятник, привезенный в Рим Верховным Понтификом Цезарем Августом, был установлен на этой площади Верховным Понтификом Секстом V». И тогда я вспомнил, что один из этих Верховных Понтификов был римским язычником, императором; а другой был христианином, священником, папой; и я был поражен с первого взгляда, обнаружив на двух сторонах одного и того же камня один и тот же титул, данный этим двум представителям совершенно разных религий. Впоследствии я заметил, что это не было необычным случаем, но что во многих других местах Рима можно было найти примеры того же рода. Я, возможно, более глубоко, чем некоторые другие путешественники, исследовал значение этих слов. Я спросил себя, почему этот папа, Секст V, и этот император Август, должны называться «понтификами». Что означает слово «понтифик»? «Понтифик» означает мостостроитель, строитель мостов. Почему их так называют? Вот объяснение этого факта. В самые первые годы существования Рима, в то время, когда у нас есть очень сказочная история и лишь немногие существующие памятники, – маленький городок Рим, построенный не на семи холмах, как обычно предполагается; сейчас их одиннадцать; тогда в городе их было меньше семи, – этот маленький городок очень боялся любого врага, который мог бы захватить один из холмов, которые находились за городом, Яникул, потому что Яникул выше других, и с этого холма враг мог очень легко бросать камни, огонь или любые средства разрушения в город. Яникул был отделен от города Тибром. Тогда первой необходимостью для обороны этого маленького города Рима было иметь мост. Они построили деревянный мост через Тибр, и большой интерес для города состоял в том, чтобы этот мост всегда содержался в хорошем состоянии, так, чтобы в любой момент по нему могли пройти войска. Затем, с особой гениальностью римлян, о которой у нас есть другие примеры, они постановили, как ни странно, что люди, которые были корпорацией, чтобы заботиться об этом мосте, должны были быть священными; что их функция, необходимая для обороны города, должна считаться святой; что они должны были быть священниками, и самый высокий из них назывался «высоким мостостроителем». Так случилось, что в Риме была корпорация мостостроителей, понтификов, глава которой был самым священным из всех римлян, потому что в те дни его жизнь и жизнь его товарищей считались необходимыми для безопасности города. Все изменилось; очень скоро Рим стал достаточно большим, чтобы не беспокоиться о Яникуле; очень скоро Рим завоевал часть Италии, затем всю Италию и, наконец, почти весь мир. Но когда что-то сделано в Риме, оно остается сделанным; когда что-то сказано, оно остается сказанным и повторяется; и таким образом случилось, что привилегия корпорации мостостроителей, как существ священных и святых, сохранилась; и эта привилегия заставила всех уважать их; дала им своего рода моральную силу. Затем короли захотели стать Высокими мостостроителями; после королей – консулами; позже – диктаторами; и, позднее, сами императоры стали Высокими мостостроителями, что означало самых священных лиц в городе.