– Ну же, Эгирин! – возмущенно требовала Сентария. – Скажи им! Нельзя замахиваться на священное!
Луна обиженно взглянула на подругу:
– Может, не нужно так яростно защищаться? Попробуй хоть немного подумать! Откуда у черных книг столько сил?
– Они черпают их из заклятий, которые в них содержатся! – запальчиво выкрикнула Сентария.
– Хорошо, – кивнула Луна. – Тогда почему правители не вынесут наши книги, в которых огромное количество светлых заклинаний? Пусть они поборются друг с другом. Светлых книг ведь намного больше. Что им какие-то пять томов, напичканных темной магией?
– Потому что… – начала Сентария и осеклась.
Повисла тяжелая тишина.
– В ваших словах есть доля правды, – медленно проговорил Древлий, и все тут же повернулись к нему. – Мы действительно столкнулись с таким злом, происхождение которого не можем объяснить. И если рассуждать как Стефан, то логично предположить, что в противовес добру всегда существовало и зло. Таков закон жизни. Просто, когда добра больше, зло сидит тихонько в ожидании своего часа и не высовывается. А этот час может наступить. А может и нет.
– Но тогда зачем черные книги отдали Эссантии? Ведь они теперь не таятся где-то в темном углу, а проникли в самое сердце Драгомира! – воскликнула Луна.
– «Держи друзей близко к себе, а врагов еще ближе»[3], – глубокомысленно изрек Древлий. – Это я посоветовал правителям спрятать книги в Валоремии, куда нет доступа никому, кроме них. В любом другом месте, в непроходимой чаще или на дне моря, обязательно появится тот, кто найдет их. Пока не придуман способ уничтожения книг, мы вынуждены их хранить. Если мы опять попытаемся сжечь их в волшебном костре, то они исчезнут, а потом опять воскреснут.
– Но ведь опасности нет? – испуганно спросила Сентария. – Эссантия нас защитит?
– Пока живы книги, опасность существует, особенно для Луны, – ответил Древлий. – Они могут сделать ее проводником и потихоньку вытягивать силы, а могут убить сразу и получить всю силу целиком. Как решит Обсидиан.
– Но Обсидиан мертв! – запальчиво возразила Сентария. – Серафим лично расправился с ним, а Рутил отсек голову.
– Да-да! – подтвердил Серафим, показывая свои лапки, на которых остались черные отметины.
– Эх… – вздохнул Древлий. – Ну ладно Луна не знает. Ладно Эгирин, он тоже не здесь вырос. Про Стефана я вообще молчу. Но ты, Сентария!
– Что такое?
– Это же очевидно! Хранитель живет столько, сколько его подопечный, верно?
– Ну да, – кивнула Сентария, оторопело глядя на Древлия.
– И… – подсказал тот.
Сентария усилием воли заставила себя успокоиться и тихо спросила:
– Я не понимаю вас, почтенный Древлий. Что значит ваше «и»?
Древлий закатил глаза и хлопнул себя веткой по лбу. Висящие вниз макушками крохотные деревца-шпионы протестующе запищали, а некоторые даже упали на землю от такого маневра.
– И хранитель не может погибнуть, пока жив его подопечный.
Воцарилась тишина.
– О-о-о, – только и смогла вымолвить Сентария.
– Обсидиан жив? – дрожащим голосом спросила ошарашенная Луна.
– Пока нет. Правители постоянно проверяют. Но он возродится. Вот увидите. Дайте только время. Если бы книги попали в руки к человеку с дурными помыслами, он бы уже появился. Светлая энергия Эссантии тормозит этот процесс. Но так не может продолжаться вечно. Обсидиан рано или поздно вернется. Ведь его подопечные, черные книги, живы.
Серафим страдальчески вздохнул и вновь вытянул вперед искалеченные ядом лапки.
