Хрустальные Маски - страница 25

— Прости, но не верится.

Джон взял свою небольшую сумку, поспешил к двери и вышел из номера, даже не взглянув на Лорелей.

Сколько-то минут Лорелей стояла неподвижно. Ей надо было послать его на три буквы и сказать, что о малыше она сама позаботится, но ведь нужно же было постараться убедить Джона, что она поступала честно, прежде чем дойдёт до разрыва; потому что раз дела обстоят именно так, может, Джон не заслуживает иметь сына, но её ребёнок заслуживает иметь отца. Может, наступит день, и Джон передумает: бывает, что мужчины, увидев собственного сына, начинают думать по-другому. В суде она научилась, что иногда надо поступиться гордостью.

Нет, пока есть хоть малейшая надежда, она должна по крайней мере попытаться исправить положение.

Лорелей надёрнула джинсы, свитерок и полусапожки, схватила куртку и выскочила в коридор.

Ближайший к номеру лифт был занят, у лифта напротив тоже горел красный индикатор.

Придётся бежать по лестнице. Если она успеет спуститься в вестибюль, то перехватит Джона до того, как он сядет в такси.

Четвёртый этаж.

Ступенька, лестничная площадка, ступенька.

Третий этаж.

Ступенька, площадка, ступенька.

Быстрее, быстрее…

Второй этаж.

Ступенька, площадка, пусто...

Она оступилась, и лестница сама полетела ей навстречу. Лорелей закричала от испуга.

Пронизывающая боль, и круговерть чёрных теней увлекла её в никуда.

***

Едва ощутимое покалывание в руке и боль в бедре заставили её понемногу вынырнуть из чёрного тумана чувств. Она не могла открыть глаза.

— Мисс Леманн… слышите меня?

Слова произнесли на ломаном английском с сильным заграничным акцентом, женский голос будто доносился из дальнего далёка.

С губ Лорелей слетело лишь несколько бессмысленных слогов. Язык прилип к нёбу, в горле пересохло. Лорелей всего лишь кивнула.

— Приходит в себя. Можете отвезти её в отделение, – теперь говорил мужчина, на этот раз на французском без единого акцента. Лорелей мысленно поблагодарила отца за то, что он заставил её выучить французский язык, когда они ещё жили в Цюрихе.

Лорелей оцепенела: где она находится? Вопрос завис в наступившей тишине, пока беспорядочные отрывки воспоминаний не загрохотали молотом у неё в голове. Вой неотложки, приезд в скорую помощь, осмотр… и опять провал в памяти.

Она в больнице!

Лорелей заколотило.

Кто-то попытался успокоить её прикосновением руки, но у самой Лорелей не было сил унять бешеную дрожь, в которой билось всё тело.

— Полагаю, что это ответная реакция на посттравматический стресс, – услышала она.

Что с ней сделали, спросила себя Лорелей, её охватило ужасающее подозрение. Она хотела знать, но спрашивать не решалась. Зубы у неё стучали как пневматический молоток, а сердце будто старалось обогнать их в скорости; в голове у Лорелей словно гудело осиное гнездо. Она приказала себе успокоиться, сделала несколько глубоких вздохов.

— Вот так… молодец. Не пугайтесь.

Опять тот мужской голос, такой обнадёживающий.

— Доктор, вас зовёт профессор Лейрак во втором кабинете, – встряла какая-то женщина.

— Да, сейчас приду. Отвезите мисс Леманн в палату, – повторил мужчина.

Лорелей услышала, как кто-то уходит. Рассудок у неё всё ещё был несколько затуманен, но это проходило. Ещё пара секунд, и ей удалось открыть глаза.

Первое, что она рассмотрела, так это закрывавшиеся двери большого лифта, потом очертания женщины в белом халате, которая собиралась нажать на кнопку.