И от Цезаря далеко и от вьюги - страница 21

«Шарик обычно стремится в лузу», – бормотал про себя Иван, идя домой. У него все было решено, но в груди была пустота. Пустота сосала под ложечкой. Иван знал это чувство и знал, что с ним случается в такие моменты. Он мог совершить спонтанный поступок. Однажды он спрыгнул с высоты второго этажа. Он стоял на крыше, смотрел вниз и вдруг подумал, а что, если прыгнуть. Просто так. Возможно потому, что после этого что-то изменится. Оттолкнувшись от края, он уже не сможет вернуться назад и что-то изменить. Он станет другим. Будет ли жалеть – об этом не узнаешь, пока не сделаешь. И вдруг, сильно оттолкнулся, чтобы перелететь полоску асфальта, и прыгнул. За секунду до прыжка, он не знал, что сделает это.  Все закончилось благополучно. Он удачно приземлился. Ему показалось, что от удара выворачиваются суставы, но он ничего не повредил. Никто не видел, он никому не сказал. Но после этого стал другим. Он понял, что может совершать поступки, которых от него не ждут, которых он сам от себя не ждет.  И он делал такие поступки не раз, когда оказывался в некотором смысле на краю.

Я действительно стою на краю пропасти. И я не понимаю, что буду делать.  Сделать то, что я спланировал с Наташей, очень легко, как пройти по тротуару. Мужчины часто заводят себе любовниц. Времена христианских заповедей прошли. Да и были бы нужны заповеди, если бы их постоянно не нарушали, или не стремились нарушить. Женщины сплошь и рядом имеют любовников. Это даже расценивается как какой-то ущерб, если у человека нет связи на стороне. Почему я не имею права насладиться обществом любимой женщины? Я что, какой-то религиозный фанатик, который свято чтит заповеди? Я ведь даже не принимаю их всерьез! Вот только почему мне приходится это делать втайне?  Вот в чем вопрос. В этом какой-то изъян, и я не понимаю какой. И от этого пустота под ложечкой. Но, с другой стороны, разве я могу все понимать и соблюдать все правила?  Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к женщине.  Он смотрел на прохожих и думал об их тайных поступках. Навстречу ему шли мужчины и женщины с честными лицами. В этом мире не существовало пороков.  Он один был преступник.

Когда Иван вышел из дома, оставалось два часа до назначенного времени. Они должны были прийти в гостиницу порознь и встретиться уже в номере. Иван по пути к женщине собирался купить все, что полагается в таких случаях. На время это его отвлекло от размышлений, которые стали изматывать. Он укрылся в отрешенности теоретика, погружающегося в новую задачу. Взяв все имеющиеся в запасе деньги, он отправился за вином. Долго выбирал, растормошив неласковую продавщицу, остановился на Саперави. Вспомнился панегирик Пушкина в адрес кахетинских вин. Затем, в продуктовом отделе, взял сыр маасдам, копченую ветчину, нарезку из семги, плитку шоколада, банку маслин, корнишоны и хрустящий батон. Во фруктовом отделе он купил целый ананас, и гроздь винограда. Спохватившись, вернулся за пакетом фруктового нектара и бутылкой минеральной воды. Получился увесистый пакет. Он бережно поместил его в свой рюкзак к набору одноразовой посуды и скатерти с ножом. Почувствовал себя готовым к предстоящему испытанию.

С вином и фруктами в рюкзаке Иван шел по сосновой аллее, которая была высажена в далекие семидесятые годы для озеленения города и теперь разрослась так, что распространяла в окрестностях запах тайги, и засыпала тротуар, по которому двигался Иван, длинными иглами и пустыми прошлогодними шишками. Он направлялся к гостинице. На улице не было ни души, маршрут не был популярен. А зря, запах действительно бодрящий. Будь я местным, я бы чаще гулял по этой улице. Он поймал себя на том, что противопоставляет себя жителям города. За девять месяцев, три сезона прожитых здесь, я не стал для них своим. Что держит меня здесь? Я – случайная деталь, попавшая на картину провинциального прозябания. А может ее недостающий пазл.  Наташа, когда-то моя первая, чистая юношеская любовь, а нынче провинциальная матрона, хотела найти себе любовника, чтобы наставить рога любимому мужу, регулярно изменяющему ей. Иван заполнил собой пустоту, образовавшуюся в природе, которая не терпит пустоты. Его засосало в этот пошлый спектакль, как муравья засасывает в воронку. Декорации подготовлены, сейчас откроется занавес. Он сам участвовал в подготовке декораций. Может даже неплохо получиться. Никогда не знаешь, чем закончатся твои старания. Утром сеешь семя твое, и вечером не даешь отдыха руке, потому что не знаешь, то или другое будет удачнее, или то и другое равно хорошо будет.