Они обменивались традиционными приветствиями, но в их словах не было пустой церемонности. Каждый вопрос о здоровье, каждое пожелание благополучия звучало искренне, как молитва на рассвете. Они спрашивали друг друга о детях и внуках, о пастбищах и отарах, о делах малых и великих – так, как говорят люди, которым нечего скрывать друг от друга.
И когда Бирназар заговорил о цели своего визита, в его голосе зазвучали новые ноты – торжественные и значительные, как звук боевого рога перед важной битвой: "Как ты знаешь, друг мой, я прибыл с важной миссией. Пришло время забрать приданое твоей дочери Кумушай, которая скоро станет невестой моего сына Нанжебеса."
Лицо Боорсок бия стало серьёзным, как горы перед закатом. В его глазах промелькнула тень – может быть, воспоминание о том дне, когда его Кумушай впервые улыбнулась, или о том утре, когда она сделала первые шаги. Но он лишь кивнул, понимая, что так должно быть, что такова жизнь – дети вырастают и покидают родительский дом, как птенцы покидают гнездо.
"Да, брат мой. Мы готовились к этому дню. Приданое собрано, и моя дочь готова отправиться в дом своего будущего мужа."
Бирназар удовлетворённо кивнул, и в этом кивке была уверенность человека, привыкшего к тому, что его слово – закон, его решения определяют судьбы не только отдельных людей, но и целых родов. Он знал цену этому браку – не в золоте или скоте, а в той незримой силе, что связывает роды крепче стальных цепей. Ведь что такое родство по крови, как не нити, из которых соткано полотно народной жизни?
А горы молча наблюдали за этой встречей, храня в своей каменной памяти тысячи подобных бесед, тысячи судеб, решённых словом мудрых биев, тысячи союзов, скреплённых не только клятвами, но и самой кровью народа, текущей в жилах новых поколений.
Есть в жизни аила особые дни, когда воздух звенит от предчувствия перемен, когда даже собаки перестают лаять и настороженно принюхиваются к ветру, словно пытаясь учуять запах грядущего. Такой день пришёл в аил Боорсок бия с появлением Бирназар бия.
Пока два старейшины вели неспешную беседу в большой белой юрте, жизнь в аиле словно пошла по новому руслу, как река после весеннего паводка. Люди собирались группками то тут, то там, переговариваясь вполголоса, но в этом негромком гуле слышалось больше, чем в громких криках на празднике. Каждый понимал – происходит что-то важное, что-то такое, что может изменить судьбу не только отдельных людей, но и целых родов.
Старики, сидя на кошмах у своих юрт, неторопливо перебирали в памяти древние предания о великих союзах и договорах, что заключались в прошлом. Их морщинистые лица были задумчивы, как сами горы в час заката. Они помнили времена, когда одно слово бия могло принести мир или войну, богатство или разорение.
Женщины, хлопоча по хозяйству, обменивались взглядами, в которых читалась тревога и надежда одновременно. Их руки, не прекращая привычной работы, двигались быстрее обычного, словно пытаясь угнаться за бегом мыслей и догадок. Каждая мать думала о своих детях – не принесёт ли приезд великого бия счастливую судьбу её сыну или дочери?
Молодые джигиты, собравшись поодаль, украдкой поглядывали на юрту, где шла беседа двух биев. В их глазах горел огонь надежды и честолюбия. Ведь знали они, что Бирназар бий славится не только богатством и влиянием, но и умением замечать достойных воинов, способных принести пользу роду.
