И взаимно притом - страница 2

Я, как и все молодые мамы с первым ребенком, вела дневничок – вес, рост, прикорм, достижения. Долго упрашивала Д написать туда тоже хоть что-то – сын, мол, растет, а где тут ты? Он отнекивался: не умею, почерк плохой. Потом сдался. Посидел, попыхтел, вернул мне дневник, выражение на лице имея неописуемое.

В дневничке стремительным корявым врачебным почерком было написано следующее:

«Федяшка стал заметно активнее. Легко встает на колени и на руки, опираясь при этом на кисти и лучезапястные суставы. Можно отметить заметное улучшение чувства равновесия, так как точки опоры при таком положении не выходят за площадь туловища. Мальчик свободно и активно раскачивается в этом положении в направлении вперед-назад. Присутствуют некоторые попытки ползания, за счет скоординированного движения ног, без участия рук» и т. п.

Блокнот с дневничком и записью Д никуда не делся, стоит на полке; как же долго живет и бумага, и разная другая чепуха, ерунда. Как странно прочно это непрочное, выныривающее то тут, то там, и напоминающее, напоминающее.

5 лет

Ф осмысливает родственные связи. Требует рассказать, что было, когда я и папа были маленькими. «Вспоминает», что было, когда он сам был маленьким и даже что было до того, как он был маленьким.

– …и вот папа выучился и стал врачом.

– А потом?

– Начал работать.

– А потом? Встъетил тебя?

– Ну да.

– А потом?

– Мы поженились.

– А потом? А потом?

Я задумываюсь: что отвечать, как формулировать – что вообще ему интересно?

– Мама, а потом? – и тут же шепотом подсказывает, – Ну, говори: суп с котом!

6 лет

– А как вы с папой познакомились? Он тебя увидел – и что? сразу полюбил?

– Ну, говорит, что сразу…

Ф, деловито:

– В обморок упал?

3 года

Денис рассказывает Федору сказку про трех поросят. Я подслушиваю:

– И волк упал прямо в огонь! И был у него, у бедного, ожог второй – (задумчиво) – а может, и третьей степени…

А потом «Дюймовочка»:

– Голосок у Дюймовочки был нежный-нежный. А потому что, Феденька, у нее были коротенькие голосовые связки…

4 года

Сидим в кафе. Вдруг Ф, бросив вилку, срывается с места и припадает щекой и ухом к отцовской груди. Я умиляюсь – какой любящий сын.

Ф, скосив глаз, поясняет:

– Слушаю, как еда идет по папиному пищеводу.

6 лет

Ф, побывав в отделении у Д и насмотревшись на его работу, печатал на компьютере «историю болезни»:

«В ЖЫЛУТКЕ ПРОИСХДИТ ШТОТО НИТАК И ТОГДА БОЛЕЗЬНЬ РОЗНОСИЦА ПОФСИМУ ОРГОНИЗМУ».

А еще рисовал схемы. Елочка с красным шариком – это «БОЛЕЗЬНЬ В РЁБРАХ» (елочка – ребра, а красное – болезнь). Еще: «ЗАБАЛЕВАНЬЯ Ф ПРЕМОЙ КЕШКЕ» (труба, изогнутая под прямым углом – прямая кишка. С красным же в ней заболеванием).

* * *

Я неважно себя чувствовала, и Ф меня лечил: щипал хирургическим пинцетом, светил фонариком в глаза и уши. Потом написал диагноз: «ПОВРЕЖДЕНИЯ СОСУДОВ В ЖЫВАТЕ И СОСУДОВ НОСА. ЧУЧУТЬ».

* * *

Спрашивает, что такое Царствие Небесное. Объясняю, как могу.

– А там кто?

– Не знаю, откуда мы можем знать.

– Пушкин – там?

– Вот Пушкин – там. Думаю.

– Там, там. А Лермонтов?

– Не знаю, Федь.

– И Лермонтов там.

– Хорошо, там.

– А Николаевич… Лев Николаевич Толстой?

– Не знаю, честное слово.

– Там!

Уходит. Возвращается:

– И Кутузов там.

Снова уходит. И снова возвращается:

– И Багратион. А еще?

3 года

Шкетович буянит. Кричит басом, скандалит, пытается драться. «Всё, я тибя обидил! Всё!» – тут же изумленно ахает – «Как зе я тепей буду зить?..»