За постоянной рабочей круговертью, время летит быстро. В погоне за зарабатыванием денег, дни мелькали за днями, и только редкие встречи с Куртом давали возможность не только осмотреться по сторонам, но и насладиться сменой времени года, подмечая, прежде не замеченные перемены. Почти всё время, находясь то на сцене театра, то на съёмочной площадке, то в павильоне киностудии Герда, вдруг с удивлением замечала на улице то признаки весны, то лета или же осени. Курт тоже постоянно находился в разъездах. Но ему узнавать, где находится Герда, было проще простого: достаточно было ознакомиться с прессой или афишами театров.
Несмотря на всевозможные приглашения и общение с особами из высшего общества, главным источником информации оставались пока кулуарные беседы и переговоры. К тому же Герда пришла к выводу, что мелкие клерки, подчас знают куда больше конкретной информации, чем их боссы, сидящие в отдельных кабинетах. И простые люди не были столь щепетильны по поводу сохранения тайны. Их проще было разговорить, оставаясь вне подозрения.
С приездом мамы и дочери, Герде пришлось осознать и всю меру ответственности. Она понимала, что теперь ей надлежит быть (стократ!) осторожнее. Её решение, чтобы мама и дочь переехали на жительство в Германию, «на верху» одобрили. «Так она меньше будет вызывать подозрений – это раз, и будет проявлять ещё большую осторожность – это два». Кто рискнёт ставить под удар своих самых близких и родных людей?!
Ещё одна удача 1926-го года: с 23 апреля она начала играть в труппе у Рейнгхардта – владельца четырёх берлинских театров.
В то же самое время, находясь в Голливуде, в одном из фильмов Герду увидел Владимир Иванович Немирович-Данченко. Он пришёл в неописуемый восторг от того, что из этой взбалмошной и авантюрной девчонки выросла такая красивая и талантливая актриса! Герда получила от него письмо, в котором он выражал ей своё бурное восхищение.
В письме любимой тёте, племянница писала: «Зовут в Америку, но я не поеду». Герда была задействована (в главных ролях) во многих знаковых спектаклях. Макс Рейнгхардт поставил «Генриха Четвёртого» с её участием, а Пискатор – «Гоп-ля мы живём» по пьесе Эрнста Топлера.
В июне в Лондоне состоялась секретная англо-германская конференция. Были предложения покончить с большевизмом до конца 1926го года. Даже шёл сбор средств, для финансирования нападения на СССР.
Конференция завершилась, и Уинстон Черчилль выступил с программой ещё и экономической интервенции против Советского Союза. Он выдвинул план финансового удушения СССР.
В августе 1926 года в результате переворота в раздираемой смутами соседней Польше к власти пришёл маршал Пилсудский и установил жёсткий режим своего правления. В Германии насторожились. Польше многое «сходило с рук» из-за явной, даже слишком нагло демонстрируемой, поддержки Франции. Обосновавшееся всё в той же Франции гнездо воинствующей белоэмиграции не упускало ни малейшей возможности навредить первому в мире государству рабочих и крестьян. Польша, совсем недавно получившая независимость, с её явной антисоветской направленностью и бредовыми идеями создания государства «от моря до моря» претендовала на значительные территории СССР, а также Германии. И польские паны так начали «бряцать» оружием, что и в Германии, и в Советской России призадумались. И было от чего.
* * *
В 1927 году опять начал совершать свои увлекательные полёты, вновь построенный, дирижабль «Граф Цеппелин».
