Игра престолов: прочтение смыслов - страница 19

Цифровая эпоха стала катализатором беспрецедентного информационно-технологического бума, сопровождающегося массовым созданием рабочих мест и повышением благосостояния населения. Однако, как подчеркивалось выше, распределение рабочих мест и доходов в цифровую эпоху крайне неравномерно и с географической точки зрения, и с демографической (что зачастую также обусловлено местом жительства). И этим цифровой бум разительно отличается от всех предыдущих, в частности от промышленного бума начала XX века в США, благодаря которому в стране сформировался средний класс.

Интернет и широкая автоматизация технологических процессов усугубили проблемы в сфере занятости. Еще пять лет назад Эрик Бриньольфссон[78], профессор школы менеджмента MIT Sloan, и его соратник Эндрю Макафи[79] пришли к выводу о том, что именно развитие компьютерных технологий – начиная с усовершенствованных средств роботизации производства и заканчивая сервисами автоматизированного перевода – является главной причиной замедленных темпов роста занятости в последние 10–15 лет[80].

Рисунок 1.10.Динамика роста производительности труда в сопоставлении с показателями занятости и средних семейных доходов (источник: HBR)

Проанализировав данные о рынках труда за последние 70 лет, Бриньольфссон и Макафи установили, что стабильный рост производительности в последние годы перестал сопровождаться увеличением количества рабочих мест. Начиная с 1940-х годов рост занятости точно повторял динамику производительности труда, и так продолжалось вплоть до 2000-х годов. С наступлением эры интернета производительность и ВВП продолжают расти, тогда как доходы среднего класса и показатели занятости заметно отстают по темпам роста. Особенно четко этот дисбаланс прослеживается в последние годы, ознаменовавшиеся бурным развитием вычислительных технологий и интернета.

В то время как число рабочих мест в сельском хозяйстве и промышленности сократилось, в лидеры вышла сфера услуг, на долю которой в данный момент приходится 80 % ВВП США. Проблема заключается в том, что впервые за 200 лет сфере услуг угрожает серьезная опасность, и опасность эта исходит от информационных технологий. Если в обозримом будущем не будут созданы принципиально новые отрасли, предназначенные для удовлетворения спроса на пока что несуществующие услуги, нас ждут большие проблемы с обеспечением населения новыми рабочими местами.

Какие же изменения в структуре занятости и распределения доходов могут произойти в ближайшие 20–30 лет, когда человечество вступит в новую эру своего развития?

Любая достаточно развитая технология неотличима от магии.

Третий закон Артура Кларка из книги «Черты будущего» (переработанное издание, 1973 год)

От 2030 года нас отделяет меньше времени, чем от рубежа тысячелетий (2000). Технологии, над которыми мы работаем сегодня, в том числе искусственный интеллект, редактирование генома, наномасштабное производство, беспилотный транспорт, робототехника, портативные и встраиваемые цифровые устройства, будут определять следующую эру человеческой цивилизации. Учитывая огромное влияние, которое встраиваемые и персональные технологии оказывают на повседневную жизнь и поведение людей, предлагаю называть этот период эпохой HOMO AUGMENTUS, или эпохой дополненной реальности. На этот раз изменения явным образом сосредоточены вокруг индивида. Речь идет не только о трансформации того или иного сектора экономики или о создании новых технологий. Грядущие перемены затронут прежде всего частную жизнь, сделав ее совсем непохожей на жизнь предыдущих поколений.