– Чуть позже, Наследница.
Чуть позже? Чувство было такое же, как в минуту, когда он подсказал мне, что надо искать коробочку: тебе вроде и дали откровенную подсказку, но ты все равно не понимаешь, что делать дальше.
Очень в духе Джеймсона Хоторна.
Он посмотрел на меня обманчиво-ангельским взглядом.
– Меня можно развести еще на пару подробностей, соблазнительница, – вкрадчиво подметил он.
Мои губы изогнулись в улыбке, но это не помешало вернуть Джеймсону его же слова.
– Чуть позже.
Я еще зацелую его так, что с лица сгинет эта самодовольная ухмылка.
Но сперва заставлю его показать во всех подробностях, отчего же он так доволен собой.
Но это потом. А пока…
– Я сразу вижу, когда меня пытаются отвлечь, – заявила я, раздумывая не столько о самом Джеймсоне, сколько о содержимом стеклянного пузырька и о фразе «чуть позже». Если еще рано наносить жидкость на открытку, то что остается?
Музыкальная шкатулка. Имя Joel. И бирка на пузырьке с надписью HN>4O.
Я мысленно пробежалась по этому списку. Раз, второй, третий. Задержала взгляд на бирке.
– Это всё буквы, – сказала я и обернулась на Джеймсона. Выражение его лица едва уловимо изменилось: улыбка стала чуточку шире.
Значит, я на верном пути.
Я перевернула фонарик и начертила его кончиком несколько букв на земле.
– Joel, – пробормотала я. – HN>4O. – Я подняла взгляд на Джеймсона. – Нет, это не N>4, а четыре буквы «N»!
В этот раз Джеймсону удалось сохранить невозмутимость, но это его не спасло. Я всегда безошибочно чувствовала, когда попадала в яблочко.
J O E L H N N N N O
Я принялась быстро переставлять буквы и вскоре начертила ниже новую последовательность.
JOHN… Я немного подумала, передвигая оставшиеся символы. LENNON.
– Джон Леннон, – прочла я вслух.
Джеймсон приподнялся и потянулся за гранатом, который я до этого забрала. Судя по выражению его лица, он прекрасно понимал, что я чувствую в эту секунду.
И как сладок вкус победы.
Я достала телефон и забила в поиск «Джон Леннон» и «Прага».
– Бинго.
– Тебе так идет это слово, Наследница.
Еще одна соблазнительная провокация, вот только я пропустила ее мимо ушей и стала собирать свои подсказки. Нож. Ключ. Открытка. Фонарик. Пузырек я тоже прихватила: может, жидкость еще пригодится, хоть бирка уже сослужила мне службу.
Последней я взяла музыкальную шкатулку.
– Один вопрос, – сказала я, поднимаясь. В глубине души я жалела о том, что мне так нравится соревноваться – и что меня так трудно отвлечь. – А что это за песня?
Я осторожно повернула ручку на коробочке, и раздались все те же четыре ноты.
– Прекрасный вопрос, Персефона, – похвалил Джеймсон и забросил в рот целую горсть гранатовых зернышек. – Это песня Джона Леннона. Называется «Хочешь узнать секрет?»[6].
Шум воды в душе не мог заглушить назойливого гула в моих ушах – и круговорота мыслей в голове. С Джеймсоном случилась какая-то беда, но он просил меня замять эту тему.
А я совсем этого не хотела.
Таити. Наш пароль так и вертелся на кончике моего языка, пока я шла в ванную. Достаточно было сказать это короткое слово, и Джеймсон отбросил бы всю мишуру, снял все маски, позабыл бы о всяком притворстве.
И между нами не осталось бы секретов, одна лишь неприкрытая правда.
Заветное «Таити» так и не сорвалось с моих губ. Я просто молча остановилась неподалеку от душевой кабины и стала смотреть на Джеймсона, стоявшего по ту сторону стекла. Сквозь стенку кабины угадывался только его силуэт. Мне мучительно хотелось к нему присоединиться, но я справилась с собой.
