– А ты разбил реторту, которую тебе вообще не стоило брать. Вот, чес-слово, ты как маленький!
– С чего это я маленький? – обиженно засопел монах, все еще пытаясь взглядом отыскать говорящего, но направление, откуда шел голос, ему никак не удавалось установить.
– А с того! Я бы еще понял, если бы реторту схватила та нищенка, что пришла с тобой. Кстати, зачем ты ее припер?
– Она свидетель, – буркнул отец Ансельм и оправил самопроизвольно задирающуюся сутану.
– Что-что?
– Ничего!
– Ясно. Так вот, я и говорю: я бы еще понял, если бы реторту схватил некто вроде той нищей женщины. Но ты, образованный, вроде бы, человек…
– Я очень образованный. Еще какой!
– Тем более! Еще какой образованный, а как дитя неразумное хватаешь со стола неизвестные тебе химические реактивы.
– Реа… что?
– Реактивы. Вещества. Обезьяна со взрывчаткой в сравнении с тобой – сущий младенец с погремушкой.
– Взрывчаткой? Что это? – Отец Ансельм не на шутку обиделся, но вида решил не подавать.
– Порох знаешь?
Отец Ансельм только многозначительно фыркнул в ответ.
– Так вот, представь себе мешок пороха или даже сразу два-три, которые разом рванули.
– Так это?.. – Монаха озарила догадка.
– Не городи чепухи! Если бы рванула взрывчатка, мы бы уже угодили прямиком на небеса.
– А разве?..
– Нет! – отрезал Корнелиус.
– Значит, в ад? – расстроился отец Ансельм.
– Вот человек! Разве ты видишь так любимых тобой чертей или котлы с кипящей смолой?
– Я вообще ничего не вижу, – честно признался монах.
– В том-то и дело.
– Да скажи ты толком, где мы?
– Не имею ни малейшего представления, – тяжко вздохнул маг. – Я бы мог сказать, куда нас занесет, если бы знал, что ты там намешал и в каких пропорциях. А так…
– Значит, мы куда-то летим?
– Ага, клином. Как перелетные птицы.
– Корнелиус, кончай шутить, слышишь? У меня от твоих шуток мурашки по спине бегают.
– Может, это тебя скребут души безвинно убиенных тобой людей?
Отец Ансельм сжался, поведя спиной. Нет, глупости. Он честно исполнял свой долг, и ни один безвинный не пострадал. Ну, может, один или два… Три?
– Оказывается и инквизиторам бывает страшно? – раздался ниоткуда смешок.
– Да кто ты такой, чтобы судить меня? – взорвался святой отец. – Паршивый колдун, липовый лекарь. Тьфу! Не хочу с тобой разговаривать.
– Ну, дело твое.
Они помолчали. Где-то на пределе слышимости возник тихий звук, похожий на шепот или шорох. В пологе непроглядной темноты вспыхнул и погас огонек, за ним другой, третий. Огоньков, вернее, искр становилось все больше, словно кто-то баловался со сростком кристаллов черного кварца, подсвечивая его с разных сторон и поворачивая так и эдак.
– Корнелиус? – взволнованно позвал отец Ансельм.
– Чего тебе, монах?
– Ты видишь?
– Вижу.
– Что это?
– Не знаю.
– Как?!
– А вот так? Ты решил, будто я порхаю подобным образом целыми днями напролет?
– Ну-у…
– Могу предположить, что скоро наше путешествие закончится.
– Свет в конце туннеля?
– Вроде того, – с заминкой отозвался маг.
– Я… – Но договорить отец Ансельм не успел.
Шепот внезапно перешел в вой, пространство вокруг завертелось с бешеной скоростью, круговерть блесток слилась в сплошное белесое пятно, и маг с вопящим монахом устремились в неизвестность.
– Ну и как долго мы будем гоняться за ними? – спросил Сартор Гемм, из-под насупленных бровей наблюдая на экране за очередным маневром похожего на целеустремленного бегемота спейсера-контейнеровоза. Огромный корабль выходил на очередной гравитационный маневр вблизи Альбирео А – великолепного оранжевого гиганта.
