– В Железное Сердце, господин граф, – ответил контрабандист, и в его голосе прозвучало неожиданное уважение. – Там вас ждут. Тот, кто слышит Пар.
Туннель вывел их в гигантскую пещеру. Анна ахнула. Пространство было вырублено в скальном основании города и поддерживалось колоннами, сваренными из корпусов списанных паровозов и корабельных котлов. Вместо неба – низкий потолок, покрытый сплошной паутиной труб, проводов и цепных передач. В центре, на возвышении из старых якорных цепей, стояло нечто.
Это был храм техники. Алтарь из сплавленных машинных плат. Стены были уставлены стеллажами с сотнями выключенных автоматов – от крошечных чистильщиков сапог до громоздких фабричных манипуляторов. Их оптические сенсоры безжизненно чернели. Воздух гудел от энергии, исходящей от десятков работающих вполсилы паровых генераторов. И в центре этого царства металла, под лучом единственного прожектора, сидел Он.
Иван-Сталь. Автомат, но не похожий ни на одного стражника или слугу. Его корпус был собран с изящной, почти готической сложностью: полированные латунные пластины, инкрустированные серебряными проводами, напоминали доспехи рыцаря. Вместо грубого сварного шва – аккуратные заклёпки. Вместо пустых глазниц – два глубоких оптических сенсора из чёрного хрусталя, мерцавших холодным интеллектом. Его руки, тонкие и имеют множество суставов, с ловкостью часовщика возились с открытой панелью на его же груди, где пульсировал кристалл Эфириума размером с куриное яйцо. От него расходились жилы светящихся волокон.
– Граф Волков, – голос автомата был удивителен. Не механический скрежет, а низкий, бархатный баритон, слегка модулированный шипением пара. – И… Цесаревна Анна Николаевна. Добро пожаловать в Железное Сердце. Простите за беспорядок. Идёт… самообслуживание. – Он аккуратно подцепил пинцетом крошечную перегоревшую шестерёнку внутри своего корпуса.
Анна замерла, поражённая. Волков шагнул вперёд, его глаза горели смесью изумления и тревоги.
– Ты… знаешь нас? – спросил он.
– Знаю всех, кто связан с Эфириумом, – ответил Иван-Сталь, не отрываясь от работы. Его пальцы двигались с хирургической точностью. – Его голос… гул… он рассказывает истории. Истории Академии. Истории Урала. Истории… тех, кто был до. – Он поднял голову, его «взгляд» упал на Анну. – Ваш страх пахнет медью и розовой водой, Цесаревна. Он мешает мне слышать Пар.
Анна покраснела, но не отступила.
– Что ты такое? Кто тебя создал?
Иван-Сталь издал звук, похожий на тихий вздох пара.
– Я – Иван. Модель «Сталь-Познающий». Серийный номер утрачен. Создатель… неизвестен. Возможно, я создал себя сам. Из обломков других. Из Эфириума. Из вопросов. – Он аккуратно вставил новую шестерёнку. – Вопрос – лучший катализатор сознания, не так ли, граф?
Волков подошёл ближе, изучая сложную конструкцию автомата.
– Ты слышишь Эфириум? Что он говорит?
– Он говорит многое, – голос Ивана стал тише, почти как у заговорщика. – Он поёт о величии древних машин под землёй. Он стонет от боли каторжников в шахтах. Он… кричит от ужаса вашего Двигателя, граф. Он приближается к Частоте Разлома. 33 Герца. Той самой, что разорвала мир до нас.
– Ты знаешь о Норд-Расе? – выдохнул Волков.
– Я знаю, что они не исчезли, – ответил Иван. – Они спят в камне и стали. А Двигатель… это будильник. И он вот-вот зазвонит. – Он вдруг резко повернул голову, его сенсоры сузились, как кошачьи зрачки. – Тише. Сканирующие импульсы. Орлов ищет вас. Его дроны прощупывают верхние туннели.
