Товарный поезд «Уральский Экспресс», окрестности Петербурга, 1833 год. Ночь после бегства из Подбрюшья.
Дмитрий, Анна и Крыса пробирались через щель около тридцати минут, пока не вышли к канализации. Через неё они за несколько минут сумели выбраться к станции с товарными вагонами. Они успели как раз вовремя. Это был поезд на Нижний Тагил. После того как они забрались внутрь вагона, поезд практически моментально отправился в путь.
Товарный вагон пах соляркой, овечьей шерстью и страхом. Анна прижалась спиной к тюку с промокшей овчиной, её аристократические ноздри вздрагивали от вони. Волков, стоя у щелевидного отверстия в стенке вагона, всматривался в промелькивающую темноту. Свинцовое небо, изредка разрываемое зелёными сполохами над Петербургом, нависало низко. Поезд, гружёный уральской рудой и запчастями для демидовских заводов, грохотал, выбивая ритм бегства.
Путь на Урал растянулся в бесконечность. Недели тряски в холодном вагоне, скупой еды, которую Тощая Крыса добывал на редких полустанках, рискуя быть схваченным патрулями Орлова. Каждую остановку они замирали, прислушиваясь к шагам и скрежету автоматов-осмотрщиков. Петербургский хаос постепенно сменялся другим – тревожным затишьем Урала, где под спудом вечной мерзлоты и тяжести шахт клокотала ярость. Лица Волкова и Анны осунулись от усталости и недоедания.
– Знать бы, куды господь ведет… а то как бы не к аду на порог… Старец Силуан не зря сжигал еретиков… Лучше чистилище, чем царство железяк да парящего смрада… – бормотал про себя Тощая Крыса, копошась в углу, разворачивая свёрток с чёрным хлебом и воблой. Никто не обратил внимания на его бормотание. Все были слишком уставшими. – Жрите, господа благородные. До первой остановки – станция «Каменка» – часа три. Там сменим вагон. Орловы псы все пассажирские составы на зубок проверяют, а этот – как есть, грязный и вонючий – им не интересен. Пока что.
– «Пока что» – ключевое слово, – мрачно заметил Волков. Он не мог отделаться от чувства, что холодные оптические сенсоры дронов сканируют каждый вагон. Журнал Петровского жёг ему грудь под одеждой. – Ты уверен, Крыса, что старообрядцы на Урале дадут нам убежище? Старец Силуан не из тех, кто жалует царских кровей. – Он кивнул на Анну.
Крыса хмыкнул, обгладывая рыбью голову.
– Силуану, граф, главное – чтоб Империю под корень. А вы с вашей штукой… – он ткнул костлявым пальцем в сторону груди Волкова, где угадывался контур журнала, – …можете ему этот корень подпилить. Так что шанс есть. Главное, до Урала дожить.
Поезд резко заскрипел на повороте. Где-то впереди, над рёвом паровоза, послышался протяжный, леденящий душу вой – ни зверя, ни сирены. Что-то между скрежетом металла и стоном раненого гиганта.
Анна вздрогнула.
– Что это?
– Ветродуй, – буркнул Крыса, но его глаза метнулись к Волкову. – На болотах дует. Трубы старые…
– Не ветродуй, – тихо сказал Волков. Он прижал ладонь к холодной стенке вагона. Сталь вибрировала не только от колёс. Глухая, низкая пульсация шла из самых глубин, из-под рельсов. – Земля стонет. Частота растёт. Двигатель… или то, что под ним.
Ночь сгущалась. Поезд нырнул в лесной массив, где вековые сосны, увешанные инеем, стояли как безмолвные стражи. Внезапно паровоз издал пронзительный гудок – сигнал тревоги. Поезд резко затормозил, содрогаясь всем корпусом. Тюки полетели, Анна вскрикнула, ударившись плечом о стену. Волкова выбросило вперёд.
