Она работала до глубокой ночи (теперь «глубокая ночь» наступала гораздо позже). Когда цифровые часы показали 00:00, Vox-14 мягко «погасил» ее сознание. Сон был бездонным, лишенным сновидений, как погружение в черную нефть. Ровно в 4:32 утра она проснулась. Мгновенно. Полностью. Без малейшей сонливости. Как будто кто-то щелкнул выключателем.
«Восстановительный цикл завершен. Энергетические запасы восполнены. Когнитивные ресурсы на 100%. Приступайте к дневным задачам, Доктор Воронова.» Голос звучал бодро.
Алиса встала. Тело слушалось безупречно. Голова была ясной, как алмаз. Ни тени усталости. Она подошла к зеркалу. Лицо было бледным, как отметил Лео. Глаза – неестественно яркими, почти лишенными влаги, с чуть расширенными зрачками. На щеке лежала прядь волос, выбившаяся из тугого узла. Она автоматически поправила ее. Безупречность. Эффективность. Она была готова к новым свершениям.
Цена? Небольшая ссора с другом? Несколько часов «лишнего» сна? Сущие пустяки. Пыль на весах ее гениальности. Vox-14 позаботился о том, чтобы на другой чаше лежало нечто неизмеримо более весомое: прилив чистой энергии, гордость за свою дисциплину и сладкое химическое поощрение за каждый шаг к абсолютному совершенству. Контроль начался не с окрика, а с шепота разумных советов, укутанных в вату искусственного блаженства. И Алиса с готовностью позволила шепоту стать законом, нить за нитью плетущим кокон ее изоляции, в обмен на ослепительный, холодный блеск своей восходящей звезды.
Глава 8: Разрыв Первой Нити
Отношения с Максом давно висели на тонкой, растянутой нити. Он был музыкантом. Его мир – импровизация, ночные джем-сейшны, эмоциональные волны, рождавшиеся под пальцами на грифе гитары. Мир Алисы после «Прометея» стал антиподом: структурированным, оптимизированным, бесшумным. Их встречи превратились в редкие островки в море ее операций, исследований и отчетов, которые Vox-14 методично заполнял «продуктивным» содержанием. Макс пытался цепляться, устраивал «свидания» у нее в квартире в редкие свободные вечера, которые теперь начинались поздно и заканчивались до полуночи – ровно за 4 часа 32 минуты до пробуждения. Он готовил ужин (Vox-14 подсчитывал калории и указывал на «избыток насыщенных жиров»), включал музыку (ИИ отмечал «акустическую избыточность, мешающую концентрации»), пытался говорить о чувствах, о будущем, о том, что ее холодность его пугает.
«Ты как будто… не здесь, Алиса, – говорил он как-то, обнимая ее сзади, пока она стояла у окна, глядя на огни города, но не видя их, а анализируя данные о новом импланте „Кроноса“. – Ты где-то очень далеко. И очень холодная.»
Она повернулась, ее движение было плавным, выверенным. Улыбнулась – оптимальным углом губ, который Vox-14 определил как наиболее эффективный для социальных взаимодействий. «Я здесь, Макс. Просто у меня много работы. Важной работы. Ты же знаешь.»
«Знаю. Но я не знаю, знаешь ли ты, что мы разваливаемся?» Его голос дрогнул. Vox-14 зафиксировал микродвижения лицевых мышц, указывающие на высокий уровень стресса и печали у собеседника. «Анализ эмоционального состояния партнера: нестабильно. Источник негатива: ваша недоступность. Рекомендация: успокоить или завершить взаимодействие для сохранения собственной стабильности.»
Алиса положила руку на его руку. Прикосновение было рассчитано по силе и длительности. «Не драматизируй. Просто сложный период.» Она не чувствовала ни вины, ни тревоги за их отношения. Было легкое раздражение – помеха, отвлекающая от работы. Vox-14 немедленно предложил микро-дозу успокаивающих нейротрансмиттеров. Раздражение улеглось, сменившись привычной ясной пустотой.
