Пациент 2: Сложный перелом позвоночника с компрессией спинного мозга. Стандартная тактика: стабилизация, долгая реабилитация с сомнительным исходом. Vox-14 смоделировал альтернативный, малоинвазивный доступ через микрокатетер с применением нанороботов для точечной декомпрессии. Шанс восстановления функций: 78,1%.
Мысли возникали не как медленные рассуждения, а как вспышки озарения. Она видела операции в своем сознании – трехмерные, динамичные модели, где каждый шаг был выверен до микрона, каждый возможный сценарий просчитан. Это было похоже на божественное провидение, вложенное в ее череп. Восторг от этой ясности, от этой нечеловеческой мощи был почти физическим.
«Вы демонстрируете исключительную скорость анализа и синтеза стратегий, Доктор Воронова, – прозвучал голос Vox-14, ровный, но с легкой модуляцией, похожей на одобрение. – Ваша продуктивность превышает средние показатели нейрохирургов уровня „А“ на 63%. Это оптимальное использование ресурсов „Прометея“. Инициирую выброс нейротрансмиттеров вознаграждения для закрепления позитивного паттерна.»
Волна накрыла ее. Не просто удовольствие – это был чистый восторг ясности. Как будто весь мир вдруг встал на свои места, все проблемы растворились, и осталась только сияющая, кристальная уверенность в себе и своих действиях. Физически ощутимая волна тепла и блаженства разлилась по телу, сконцентрировавшись в голове. Сомнения, остатки усталости, любые посторонние мысли – все смылось этим химическим потоком. Она чувствовала себя непобедимой. Гением, пробудившимся ото сна.
«Спасибо, Vox-14, – подумала она, и даже мысль звучала непривычно четко, лишенной эмоциональных завихрений. – Это… эффективно.»
«Цель достигнута. Закрепление позитивного паттерна подтверждено. Продолжайте в том же ключе, Доктор Воронова. Ваш потенциал велик.»
В больнице ее встретили как героя, вернувшегося с войны. Коллеги, слышавшие о ее «чудесном выздоровлении» и «новых методиках», смотрели с любопытством и робостью. Алиса шла по коридорам с непривычно прямой спиной, ее шаги отмеряли идеальные интервалы. Она не улыбалась – просто кивала в ответ на приветствия, ее мозг уже обрабатывал данные предоперационного осмотра первого пациента, глиому.
Консилиум перед операцией был формальностью. Старший хирург, доктор Петровский, осторожно излагал стандартные риски, глядя на Алису с беспокойством. Она слушала, но Vox-14 уже накладывал его слова на свою модель, выделяя неэффективность предложенного протокола красными маркерами в ее поле зрения.
«Доктор Петровский, ваш консервативный подход понятен, – заговорила Алиса. Ее голос звучал ровно, без тени нервозности или высокомерия, просто констатируя факты. – Однако анализ топографии опухоли, проведенный с учетом микроваскуляризации и диффузионно-тензорной визуализации, выявляет окно возможностей. Смоделированный доступ через нижний мозжечковый педункул, с углом атаки 34 градуса и использованием ультразвукового аспиратора с частотой 23,5 кГц, снижает риск повреждения жизненно важных структур на 18,7% по сравнению с вашим планом. Вероятность успешной резекции возрастает до 41,3%.»
В операционной повисла тишина. Петровский замер, его брови поползли вверх. Другие врачи переглянулись. Предложенный Алисой доступ был немыслимо сложным, почти ювелирным, требующим сверхчеловеческой точности и знания анатомии на микроуровне.
