Андрей и Чеслав шагали между нишами с портретами, освещая путь одним тёплым кристаллом. Воздух пах пылью, прелыми диссертациями и слабым грибным отчаянием.
– Смотри под ноги, – шепнул наставник. – Если провалишься в магматический канал, не сможешь объяснить инспектору, почему на тебе отсутствуют брюки.
Андрей ухмыльнулся, но через три шага действительно наступил на плиту-рычаг – из стены выдвинулся бюст профессора Агаты
Рукопожигательницы. Бюст открыл глаза и потребовал: «Семейное древо и тему диплома!»
– Практическая некрология, – быстро изобразил Чеслав. – На тему: «Сколько студентов нужно, чтобы осветить трактат по пиромантии?»
Бюст кивнул, спрятался обратно.
– Тема одобрена, – усмехнулся наставник. – Помни, здесь всё решают заявления с уверенностью.
У выхода из катакомб стояли медные ворота, на которых играла зелёными тенями проекционная гравюра. Чудовище с птичьим черепом держало весы: «Сделай выбор – правая чаша или левая; вторую потеряешь навсегда».
Чеслав вздохнул: – Левые весы – дверь к библиотеке, правые – напрямую к факультету «Искажённые». Экономим время, рискнем правым.
– Потеряем что?
– Что-нибудь ценное, обычно иллюзии о себе. Некоторые теряют способность петь без фальши.
– Я и так пою, как мокрая крыса, – пожал плечами Андрей.
Он коснулся правой чаши. На мгновение почувствовал, будто кто-то вынул из груди тёплый камешек. Дверь раскрылась: почти не больно.
– Что потерял? – кивнул Чеслав.
– Кажется, больше не верю, что могу прожить без приключений. Ну и славно.
Двор академии встречал запахом утреннего кофе, пороха и полированного самомнения. На арке висела лозунг‑табличка: «Психическое здоровье сдавать в камеру хранения. Получить назад можно по расписанию стихийных бедствий».
Сразу внутри – огромный борд с доской позора с объявлениями факультетов:
Алхимия запахов – «Ищем добровольцев перенюхать семнадцать оттенков серы. Звание „Герой носа“ прилагается посмертно».
Хронография – «Опоздать на пару веков – не повод снижать оценки!»
Факультет «Искажённые» (уголок весь исшаркан):
«Собрание первокурсников перенесено заранее на вчера»;
«Если ваша форма изменила цвет без спроса – поздравляем, вы сдали зачёт по спонтанной колористике»;
«Внимание! Врата в Голубиный Коридор закрыты после того, как коридор начал взлетать».
Куратор приёмной коллегии – женщина‑кошка (хвост подвязан брошью, чтобы не выражать эмоции слишком явно) – выплыла навстречу.
– Господа потенциально‑взрывные? – мурлыкнула она, окидывая взглядом Андрея и Чеслава.
– Мы лишь слегка искрим на поворотах, – попытался пошутить Андрей.
– Превосходно. Факультет «Искажённые» ценит нестандартный угол развала личности. Вам необходимо заполнить форму B‑42 «Согласие на неожиданную мутацию» и JW‑90 «Отказ от права требовать возврата внутренностей в исходное состояние». Успеете до обеда – получите талон на бесплатную противоистерическую кашу.
Она вручила бланки величиной с пикник‑одеяло. Вопросы стартовали буднично: «Имя, возраст, род занятий», но финишировали бодрее: «Отметьте галочкой, что вы предпочтёте: (а) лишиться ног, но обрести способность разговаривать с чернилами; (б) лишиться иллюзий, но обрести устойчивость к кислому сарказму; (в) обменять один внутренний орган на два внешних – объясните каких».
– Я ставлю «б», – шепнул Андрей. – С сарказмом у меня тёплые отношения.
– Добавь смайлик, – подсказала куратор. – Бюрократия любит, когда над ней смеются вежливо.
