Мимо
меня с ярко горящим факелом уверенно прошел мужчина. Я даже головы не подняла,
пытаясь как можно ниже наклониться к коленям. Он протопал по коридору и вошел в
одну из дверей. Отдышавшись и уняв сердцебиение, встала и поторопилась дальше,
надеясь хоть примерно рассчитать то место, куда он вошел, чтобы не последовать
за ним.
Было
тихо. Никто не разговаривал за двумя тяжелыми деревянными дверями,
расположенными друг напротив друга. Он вошел в правую. На ощупь найдя притвор
двери слева, припала к нему ухом. Была там какая-то возня, но не было голосов.
Как
только услышала детское хныканье за дверью, успокоилась. Но простояла еще
минут пять в раздумьях: входить или нет? Ведь там могут быть те же девушки, что
занимались детьми на улице. Они совершенно не хотели разговаривать со мной. А
уж рассказывать, куда делись мои новые знакомые, и подавно.
Надеясь,
что двери не скрипнут, я потянула на себя массивную ручку. Эта привычка
открывать незнакомые двери на себя, видимо, долго еще будет меня преследовать.
Здесь все двери открывались внутрь. Кажется, связано это было с назначением
таких крепостей. Коридор должен быть пуст. И уж тем более на пути защитников,
быстро передвигающихся по коридорам, не могла случайно открыться огромная
воротина, которая сразу перегородит половину коридора. О технике безопасности
здесь еще не знали. Да и что может сгореть в каменном мешке?
Дверь
тихонько скрипнула, и из щелки на меня пахнуло детьми. Той же смесью младенцев,
что и в нашем крыле. Но к этому примешивался еще запах пеленок. Да, детки
постарше, которым в рацион вводится твердая пища, пахнут уже совсем по-другому.
Дрожащий
свет от свечей кое-как обрисовывал большой зал, уставленный топчанами. Здесь
же, возле затухающего камина, растянуты веревки с сохнущими тряпицами,
исполняющими роль подгузников.
Девушек,
спящих у камина, я заметила только когда прошла внутрь. Закрыла за собой двери,
подошла к спящим ближе и присела на край топчана к одной, которую не видела на
улице.
— Ты
чего? – к моему счастью, шепотом спросила проснувшаяся и знатно ошалевшая
нянька.
— Не
бойся, я кормилица из другого крыла, - начала также шепотом я. Но девушка резко
села, осмотрелась испуганно, словно боялась, что не досчитается детей.
— Кто
тебя пустил сюда? Если Ильза узнает, пойдешь на скотный двор…
— Тихо.
Я только хотела узнать про Торри и Луизу. Они не стали выходить на двор… Я
переживаю, - перебила ее. Говорила быстро, но старалась сделать как можно более
несчастное, а оттого и неопасное лицо.
— Ильза
перевела их. Они теперь на кухне, - девушка, похоже, тоже была расстроена этим,
- кто-то пожаловался, что они у конюшни говорили с этим тощим парнишкой. И вот,
- она обвела взглядом комнату, - теперь нам приходится тут обходиться
вчетвером.
— А где
живут кухарки? – надеясь, что язык доведет меня туда, куда надо, спросила я. Хотя…
здесь язык мог довести в лучшем случае на скотный двор, а в худшем — на костер.
— Туда
не пройти просто так. Там двери закрыты. У них другой управляющий и вход с
улицы. По коридору можно упереться только в запертую огромную дверь, - она
говорила, а я рассматривала темноволосую, еще по-детски пухлую девушку лет
шестнадцати. Здесь она была уже взрослой. И было странно, что еще не замужем.
— А как
пройти по улице? – все еще надеясь, что у меня получится, я продолжала задавать
вопросы.
