—
Говорили, что Ильза то ли тетка, то ли кузина прежнего хозяина…
— Это
так. Но дружба Севии и Ильзы может означать, что они давно знают друг друга.
— Да
какая тебе разница? - безо всяких эмоций ответила Нита, но потом вдруг свела
брови и, наклонившись ко мне, спросила серьезно: - Ты ведь не поругалась с ней?
— Нет,
что ты! – успокоила я Ниту. – Давай начнем собираться на улицу. Как раз, когда
остальные встанут, мы будем готовы, чтобы всех выносить.
Закончив
пеленать очередного младенца, я поглядывала на свою «великолепную четверку».
Они уже были накормлены и спали, как всегда рядом. В течение нескольких недель
я незаметно делала перестановку корзин так, чтобы они оказывались рядом. Я была
уверена, что среди них был мой сын. Сердце странно ныло, когда я думала об
этом. Ничего подобного испытывать мне не доводилось. Смесь нежности,
переживания и страха. Но было еще что-то незнакомое в этой смеси чувств.
Что-то, что давало мне силы. Видимо, это были не мои эмоции, а оставшаяся во
мне от Либи гормональная составляющая.
Алифа я
увидела уже почти на закате, когда мы собирали корзины и переносили их ко входу
в наше крыло. Помахала ему издалека, и он, осматриваясь, пошел к стене конюшни,
где мы обычно с ним и болтали. Я якобы пошла за очередными корзинами, уверив
остальных, что принесу четверых оставшихся сама.
— Ты
узнала про Торри и Луизу? – Алиф бросился ко мне, как бросаются к источнику,
пройдя длительный путь без воды.
— Да,
их перевели на кухню. С ними все хорошо, - выпалила я, взяв холодные и влажные
ладони парнишки в свои. Он так сжимал кулаки, что сухожилия на запястьях
выдавались грубыми натянутыми канатиками под кожей. – Не переживай. Если что-то
еще узнаю, обязательно сообщу тебе. А ты береги себя и не ссорься ни с кем. Мы
что-нибудь да придумаем. Нас же двое, - говорила я с ним, как с шестилеткой,
который боялся идти в школу, потому что его там обижают такие же, как и он,
только более уверенные в себе дети.
Алиф
заметно расслабился и выдохнул. В моих ладонях его кулаки разжались,
напряженные плечи опустились. Боялась я только одного: что он заплачет сейчас
навзрыд, и мне придется его обнять. А это здорово привлечет к себе внимание.
Алиф
вдруг просиял, словно вспомнил о чем-то важном, быстро сунул руку в карман
широкой штанины и вынул птичку.
— Вот,
бери, это тебе, - он вложил гладкую теплую деревяшку в мою ладонь и ушел за
угол конюшни.
Я
разжала ладонь и уставилась на новую свистульку. Хотелось попробовать дунуть в
нее, но, глянув туда, где возле каменной стены замка суетились девушки, занося
корзины, я увидела Севию. Она, словно боясь потерять из виду, смотрела мне
прямо в лицо. Даже с такого расстояния я видела ее дурацкую улыбку.
Присмотревшись,
я обрадовалась, что рядом нет Ильзы, хотя она могла ждать нас внутри, в своих
покоях. Не гоже барыне мотаться по грязным дворам. В этом случае у меня была
заготовлена для нее отповедь. Мы с Алифом, Торри и Луизой были изгоями, детьми
для битья, которые не вовремя подняли головы. Но я знала, как с этим бороться.
Наше единение, если правильно им распорядиться, и не просто обсуждать лишения,
а обдумывать все ходы, дорогого стоит! Хоть мои ставки были прежде всего на
Луизу, остальные двое тоже имели качества, необходимые для небольшой, но важной
революции в границах одного замка.
Я взяла
все четыре корзины, посмотрела в личики моих фаворитов, прислушалась к тому
сладкому, но одновременно щемящему чувству в груди и, подняв голову, пошла к
замку.
