Имя на площади Победы - страница 28
А ситуация у Заборского в Троицке во много была близка к отчаянной, о чем и говорится в письме Воинову:
«Здравствуйте, уважаемый Александр Петрович!
Посылаю Вам заполненную анкету, заявление и фотокарточку.
Пишу это письмо, не ожидая ответа на предшествующее, ибо иногда письма теряются…
Проект, который я делаю (памятник-музей Отечественной войны), 1-го декабря я не выслал, так как он еще не готов. Причин для этого было очень много. Они не ликвидированы и сейчас. Они заключаются в моем личном состоянии, которое зависит от моих бытовых и материальных условий и от непосредственных материалов для самой работы. У меня полное отсутствие дров и перспективы на их приобретение. Поэтому в моей проходной комнате вечный жуткий холод, не позволяющий снимать с плеч шинель, отсутствует свет. Две недели тому назад я вынужден был сам поехать в г. Челябинск и буквально вырвать пару листов бумаг в ССА (местном отделении Союза советских архитекторов – Я. А.) хотя бы для эскизной работы. Сам председатель в виде любезности дал из собственных «небольших» запасов четыре наполовину употребленных краски. Ценой больших усилий мне удалось добыть пол-листа фанеры и пару досок из забора для изготовления подрамников. Вот все, чем я располагаю для работы. Если же к этому добавить полное отсутствие у меня и в библиотеках каких-либо книжных материалов по архитектуре и какой-либо возможности с кем-нибудь поговорить или посоветоваться, то вам вполне станет ясна картина моих творческих условий.
Все мною сказанное не говорит о том, что я сложил оружие. Скорее, наоборот. Это заставляет еще больше напрячь мои силы для достижения цели. Начатую работу доведу до возможного конца, после чего пришлю ее в ССА БССР как свой творческий самоотчет в эти суровые дни.
Меня также интересует программа проекта памятника Янки Купалы. Если она уже имеется, то, если только возможно, просил бы мне ее выслать…
Примите привет и наилучшие пожелания в вашей личной творческой работе и работе союза.
Г. Заборский».
Просьба о принятии в Союз архитекторов также вскоре была отправлена в Москву:
«В Союз советских архитекторов Б.С.С.Р. от архитектора-художника Г. В. Заборского
Заявление
Прошу С. С. А. принять меня в члены Союза архитекторов Б. С. С.Р. В 1939 году я окончил Академию художеств в Ленинграде и получил диплом архитектора-художника.
В настоящее время являюсь инвалидом Отечественной войны.
К заявлению прилагаю анкету и фотокарточку.
Г. Заборский 12/XII-1942 г.».
В 1943 г. у Заборских родилась дочь, которую тоже назвали Еленой. А материальное положение молодой семьи определялась тем, что приходилось жить, в основном, на зарплату Елены, жены Георгия, да небольшую пенсию, которую он получал как инвалид войны второй группы. Об этом периоде их жизни в анкете в его личном деле, которое уже в январе 1946 г. оформлялось в Минске в Белгоспроекте, сказано вполне определенно: «1942–1945 – без трудоустройства (пенсионер)». То же самое Заборский тогда написал и в своей автобиографии: «После госпиталя я получил инвалидность II гр. Без трудоустройства. В 1945 г. из Троицка приехал в Минск и поступил на работу в Белгоспроект в качестве архитектора». Выполнение оформительских поручений Троицкого горкома партии и райисполкома вряд ли приносило дополнительный доход, это делалось, скорее всего, на общественных началах. Выручал огород, которым Георгию Владимировичу, несмотря на его городское происхождение, пришлось заняться в полной мере. Он даже изобрел «двухуровневый» бурт для хранения картофеля, который доказал, что может уберечь клубни не только от мороза, но и от воров. Однажды, придя за картошкой, он увидел, что бурт кем-то вскрыт, и ничего уже в нем нет. Соседи стали выражать сочувствие и сыпать ругательства в адрес нечистых на руку людей, а Заборский, не демонстрируя эмоций, принес лопату, снял слой земли, и все увидели, что под ним находится еще одна ниша, полная клубней. Возмущение собравшихся сменилось удивлением.