– Что тут у вас происходит? – Писклявый голос военрука подействовал как оплеуха.
Несчастная историчка с такой силой дернула подол платья вниз, что на поясе затрещал шов. Щеки обдало жаром, по позвоночнику пробежал холодок, язык присох к гортани. Слезы покатились ручьем по щекам. Она прижала ладони к лицу от стыда, невольно вспоминая, как некрасиво смотрится, когда плачет.
– Вас срочно вызывает Инесса Павловна, – сказал военрук, не скрывая злорадства, грудь его выгнулась колесом от гордости, будто у его ног распростерся пленный вражеский генерал.
***
Алексей склонился над учебником: выпускной год – время надежд и страха. Ночью почти не спал, теперь его мутило от бессонницы. В промозглой квартире не получалось расслабиться. Хотелось полежать в ванне, но горячую воду уже отключили. Оставив тщетные попытки сосредоточиться, он вышел на балкон, закурил и отрешённо посмотрел вниз.
На улице стояла удушающая жара. Двор, знакомый до последнего камушка, сегодня казался чужим – будто мутный отпечаток с пленки фотографа-неумехи. В памяти всплыло дурацкое понятие из школьной химии – метиленовая синька. Почему-то оно ассоциировалось с обманом зрения.
Пыльные деревья застыли. Над улицей висела желтовато-серая хмарь – за кольцевой горел торф. Толстый мальчик с гримасой злобы накручивал педали ржавого велосипеда, нарезая круги по двору. Четверо аборигенов резались в домино под липами. Рыжая собака пыталась прокусить резиновый мяч. На скрипящих качелях самозабвенно раскачивалась девочка в коротком платьице.
Вдоль дома, сопровождаемый ватагой мальчишек, задом наперёд бесшумно пронёсся грузовик – с распахнутыми дверьми, без водителя.
На соседний балкон вышел щуплый мужичок в выцветшей трикотажной майке. В одной руке – портативный приёмник, в другой – уже початая бутылка водки. Витёк, сорокалетний сантехник. Кажется, именно он в прошлом месяце менял им сильфон под раковиной и взял трёшник.
– Эй, Лёшка, закурить не найдётся? – спросил Витёк.
Алексей повертел в пальцах пачку «Космоса», ту самую, что получил от военрука, прикинул расстояние. Балконы были далеко друг от друга.
– Бросай, я поймаю! – крикнул Витёк, ставя приёмник на табуретку. Он сунул бутылку в карман треников, перегнулся через перила и протянул руки.
Пачка пролетела слишком низко. В попытке поймать её Витёк потерял равновесие, инстинктивно схватился за гибкие ветви молодой берёзы. Лёгкое и жилистое тело перевернулось в воздухе, прошелестело в листве и со зловещим хрустом ударилось о толстую нижнюю ветку.
Алексей зажмурился. Но потом заставил себя взглянуть вниз. Витёк судорожно дёргался на земле, будто сопротивляясь невидимой силе. Юноша рванул из квартиры. Перепрыгивая через ступеньки, цепляясь за перила, слетел по лестнице. На первом этаже, у почтовых ящиков, опрокинул коляску, выбежал во двор – и застыл.
Витёк беспомощно дрыгал ногами. Одна тапка слетела. Через дырку в носке другой торчал палец с почерневшим от грибка ногтем.
Невесть откуда появился человек в мятом пиджаке. Он почесал щетинистую щеку, опасливо глянул по сторонам желтушными глазками, наклонился к пострадавшему, ловко вытащил бутылку из чужого кармана и, не оборачиваясь, зашагал прочь.
Преодолевая тошноту, Алексей подошёл ближе, присел. Витёк открыл глаза. Взгляд был осмысленным.
– Поймал, – прохрипел он, протягивая руку с мятой пачкой. – Лёшка… Возьми. Пригодится. Там номерок счастливый…
