Алексей растерянно взял расплющенную пачку. Слова соседа прозвучали как полный бред. Он перевернул пачку – и правда, на месте склейки виднелся номер – разноцветные буквы и цифры.
Жалость, перемешанная с омерзением, пронзила Алексея. Он понесся вперед, не разбирая дороги. Лицо жгло от едких слёз. Он тер щеки рукавом, но слёзы всё лились.
***
В конце недели Алексей остался один в квартире – мать уехала на дачу. От формул по физике и математике гудела голова. Проигрыватель лениво крутил зарубежную пластинку, тоскливая психоделическая музыка наполнила сырую квартиру. Хотелось выйти во двор, но каждый раз возникал суеверный страх – третий день у подъезда дежурила мерзкая старуха в черном зимнем пальто с каракулевым воротником.
Кажется, ее звали Авдотьей, она жила на первом этаже и страдала астмой. Словно уловив любопытный взгляд Алексея, старуха достала из-за пазухи резиновую трубочку и принялась остервенело, с покашливанием и хрипом, дуть в мундштук. С каждым выдохом под пальто раздувалась резиновая подушка, вскоре на асфальт посыпались отскочившие пуговицы. Встревоженная моль полетела во все стороны из рыхлой ткани. Раздутая как утопленник, пошатываясь, Авдотья зашагала по направлению к продмагу. Низенькую ограду детской площадки она преодолела, почти паря по воздуху.
Алексея затошнило, волной нахлынула тревога. Не выдержав, он выбежал за дверь, пролетел стремглав по лестнице и бросился к метро. У самой станции, на улице Хлобыстова, стоял заветный дом, за окнами которого влюбленный ученик следил еще с мая. На третьем этаже жила Маргарита Львовна.
Прислонившись плечом к стволу тополя, Алексей закурил, с легким головокружением осмотрелся. За занавесками шевелились тени. Духота заставляла жильцов открывать окна нараспашку. Будто на сцене театра, в клетках хрущевок чужая жизнь охотно выставляла себя напоказ.
На первом этаже мелькал экран черно-белого телевизора. При желании можно было разглядеть картинку, только звук доносился не совсем четко. Показывали «Очевидное – невероятное». Сергей Капица гнусавым голосом вещал что-то про научные открытия. Алексей вслушался.
– …поэтому мы старались глубже посмотреть на происходящее на стыке биологии и физики, – бубнил Капица. – Пожалуй, нейроиндукция находится в числе феноменов, интерес к которым не угасает. В духе эпохи звучит лозунг ученых – аппаратная перестройка уровней мышления. Научно-производственное объединение «Бозон» одно из первых в стране приступило к экспериментам…
На экране замелькали кадры кинохроники. Лаборатория, заставленные аппаратурой стеллажи, осциллографы с круглыми экранами, по которым ползли синусоиды, клубки проводов, лучи лазера, большие вогнутые зеркала. Люди с проводами на голове в медицинских креслах с высокими спинками…
Алексей едва не упустил момент, когда Маргарита Львовна в домашнем халате стремительно выбежала из подъезда. Лицо женщины выражало решимость, каблучки отбивали веселую дробь на асфальте. Из окна третьего этажа прозвучал сдавленный мужской голос: «Маргарита, вернись, нам надо все обсудить!»
Юноша неотлучной тенью последовал за своей учительницей к метро. Еще издали он заметил у автоматов с газировкой хорошо знакомую сутулую фигуру электрика. Ревность обожгла сердце с новой силой. Сжав кулаки до хруста, Алексей пробирался за любовниками по тропинке вдоль железной дороги.
Слева показались те самые гаражи, где сиживали они с Эфраимом. Впереди простирался пустырь, заросший ивняком, изрезанный оврагами с вонючей водой. По ту сторону железнодорожных путей раскинулись полукруглые крыши ангаров депо. С другой стороны на фоне зарева огней города черной глыбой проступало мрачное высотное здание НПО «Бозон».
