Ливень не унимался. Дождевая вода, подхватывая клочья тополиного пуха, струилась по тротуарам и исчезала в водостоках. Над крышами нависла плотная, свинцовая мгла – непривычная для лета. В просвете между домами сверкнула молния – небо озарилось странным оранжево-фиолетовым светом.
У подъезда появилось чудовище: высокая, почти двухметровая старуха в зимнем пальто с каракулевым воротником и ярко-жёлтых резиновых сапогах. Она остановилась посреди проулка, достала из-за пазухи резиновую трубочку и с остервенением принялась дуть в мундштук. При каждом выдохе под пальто раздувалась резиновая подушка, и вся эта громоздкая, несуразная туша напоминала готовящийся к полёту воздушный шар.
Журналистка Милена Вихрь затаилась в припаркованной под акацией «девятке» цвета металлик, терпеливо наблюдая за подъездом. Духота и табачный дым провоцировали приступ клаустрофобии. Почему-то от вида старухи Милену мутило. Она сидела в кабине уже два часа, и пепельница была доверху набита окурками.
В доме, за которым вела наблюдение Милена, жил Герман Фёдорович Абеляр – в прошлом инженер НПО «Бозон», а ныне, стыдно сказать, оптовый торговец колготками на рынке в Лужниках. Его супруга, Маргарита, работала секретаршей у самого профессора Мельхиорова в Институте радиофизики. Оба супруга – просто кладезь информации. Милена собиралась нанести неожиданный визит, войти в доверие и выудить кое-какие сведения.
В редакции считали Милену пробивной и въедливой. Газета уже опубликовала короткую заметку о нейроиндукции под её именем. Тема наводила ужас на обывателей, но детали оставались в тумане. Ходили фантастические слухи: ещё в конце восьмидесятых в НПО «Бозон» ставили странные эксперименты. Поговаривали даже о проекте массового облучения через телебашню. «Аппаратная перестройка уровней мышления» – звучало безумно, но под стать эпохе.
В перестройку происходило всякое: товарищ Чумак заряжал воду через экран телевизора, бодрая дама с Кавказа лечила политбюро наложением рук… Среди этого буйства фантазии нейроиндукция не казалась чем-то сверхъестественным. Однако после развала Союза финансирование свернули. Ныне эстафету подхватил некий коммерческий банк с криминальной репутацией. Исследованиями руководил профессор Вилен Мельхиоров, добраться до которого напрямую было трудно.
Проделки мерзкой старухи настолько заворожили Милену, что она едва не прозевала появление инженера – тот, сгибаясь под тяжёлым чёрным зонтом, скользнул в подъезд. Журналистка распахнула дверцу, выбралась из машины, жадно вдохнула прохладный, пропитанный озоном воздух и бросилась следом.
***
Квартира инженера напоминала скорее убежище холостяка, чем уютное гнездышко счастливой семьи. Милена устроилась на подавленном диване и разглядывала обстановку. Обои пожелтели, паркет в проходах стерся до дыр, а на потолке расползлись рыжие разводы. Кофе, который предложил ей инженер, оказался горьким – Милена поморщилась и поставила чашку на журнальный столик.
Элегантное дизайнерской платье журналистки имело один милый недостаток – при каждом неосторожном движении расстегивались пуговки, так что разрез внизу становился чуточку вызывающим. С напускным смущением она осторожно подтянула подол, взглянула на хозяина интригующе. Все без толку.
