– Не знаю, с чего и начать…
– Начните с конца, – улыбнулся профессор.
– У меня, наверное, галлюцинации, доктор…
– Ну, этим вы никого здесь не удивите, молодой человек.
– Понимаете, встретил я свою учительницу на пустыре. Впрочем, это к делу не относится…
– Вы не торопитесь, рассказывайте подробнее.
– Да весь день вчера какой-то странный был.
– Вчера?
– Да, а что?
– Вас вчера утром сюда доставили.
– Разве? Ну, тогда позавчера… Я говорю: день был странный.
– Не слушайте его, – перебила Алексея мать, – впечатлительный он у меня с детства. Нам цыганка нагадала, что его машина собьет. Уж как мы этого боялись! И что вы думаете? Действительно сбила! И его, и меня… менты на майские праздники напились в стельку и гнали как ненормальные. Это за городом случилось, тоже в санатории, только в другом… Но Алешенька, ему тогда пять лет всего было, шишкой на лбу отделался. Словно ангел-хранитель вмешался.
– Мам, ну не перебивай, дай мне рассказать, – взмолился Алексей.
– Алкоголем никто в семье не злоупотреблял? – спросил Йолкин.
– Нет, слава богу, никто, – ответила мать, – А вот дом у нас, знаете какой? Настоящий крысятник. Алкаш на алкаше. На лестнице моча под подошвами хлюпает – это они после пивной облегчаются. Три года назад стояк прорвало в подъезде. Вонища – хоть противогаз одевай. В диспетчерской так обматерят, физически чувствуешь, как по телу помои стекают. Думаешь, ну почему нас, интеллигенцию, сразу не прикончат, а все мучают, измываются…
– Мам, ну прекрати! – закричал Алексей, – При чем тут наш дом?
– Нервный он с детства у меня! – заявила мать.
– Да ничего я не нервный! – возразил Алексей. – Может, в детстве был, а сейчас мне семнадцать, а ты все про нервы талдычишь.
– Семнадцать?!
Мать побледнела и посмотрела на сына таким взглядом, точно хоронила его, по ее щекам потекли слезы. Алексей поразился этой реакции, а профессор сохранял невозмутимый вид, налил стакан воды и подал расстроенной женщине.
– Отец его рано умер, мальчик сильно переживал, – забормотала вдруг мать невпопад. – Пятидесяти человеку не было, ни одного зуба больного, – работая стоматологом, она часто упоминала зубы. – От радиации погиб: облучился на объекте. Он метро строил, рыл шахты разные, сами знаете. Коробочка с орденами – все, что от человека осталось.
– Мама, прекрати! – злился Алексей.
– Ты мне рот не затыкай, Алеша. Пусть все знают, как сына одной воспитывать в этом бардаке. Все у них «временные трудности» были. Нас же выселить хотели. Говорят: трех комнат вам на двоих много. Хорошо, что я инструкцию нашла – разнополых мать и сына нельзя в одной комнате селить. А если бы я дочь родила? А теперь страна развалилась, приватизация…
– Мам, что ты несешь?
Алексей не знал куда деваться после подобных откровений. Мать его было не узнать, ведь раньше она на людях держала язык за зубами, а тут такое.
– Зарплата у врачей с гулькин нос. Цены все в долларах. Где мне эти доллары взять, в телевизоре разве?
– Мама! Какие доллары?!
– Успокойтесь, молодой человек, – вмешался наконец Йолкин. – Давайте продолжим. Итак, вы встретили учительницу, что произошло дальше?
– Понимаете, учительница, Маргарита Львовна, с катушек сорвалась… А тут еще этот придурок электрик к ней приставал. Я решил позвонить в одно место…
– В какое место?
– В НПО «Бозон».
– Зачем?
– Долго объяснять, вы не поймете… Хотел одну гипотезу научную проверить. Потом вспышки фиолетовые появились…
