Служанка, присутствующая при разговоре, попыталась помочь её высочеству, откатить коляску к окну, стражники у дверей только и ждали сигнала, чтобы выгнать меня взашей, а принцесса всё медлила. Сопротивлялась, сама того не осознавая.
Моя магия действует и без перчаток, в сумерках природная часть меня, вышедшая из глубинки, становится сильнее.
Я расплачусь за это головной болью позже, принесу покаяние и прибегну к кровопусканию, это будет позже. Когда раскрою дело.
— О чём вы хотели меня спросить, каноник? — голос принцессы стал бесцветным. Она посмотрела на меня, свет от свечей и ламп сотворил с её лицом удивительную метаморфозу: сейчас я разговаривал с женщиной, гораздо старше своих календарных лет. — Ведь не о том, не прячу ли я опальную ведьму на втором этаже замка?
— Совсем нет, ваше высочество. Прошу у вас позволения расспросить Элоизу об этом прискорбном случае. Во имя справедливости и закона. Вот мои письменные полномочия.
Принцесса сделала неопределённый жест, и служанка передала мою бумагу с гербом Святого ордена своей госпоже, которая мельком взглянула и отдала грамоту собственноручно.
— У меня разболелась голова, каноник. Можете спрашивать Элоизу, но у неё дома и лишь один раз. Девушка здесь не при чём.
Я откланялся и поспешил к выходу.
— Не провожайте, — кивнул дворецкому. — Хочу подышать воздухом и полюбоваться садом.
Конечно, меня проводят. Пусть, если я прав, то по пути обрету интересного собеседника.
Дорога, ведущая к озеру, проходила через сад, где в клумбах, несмотря на холодную погоду, всё ещё цвели красные бегонии, романтичные манжетки и фиолетовый ковёр из лобелии.
Я не любил цветы, они напоминали о родных местах и могилах. На старом кладбище за оградами цвели вот такие же лобелии. «Венок ведьм» — так её называют, цветёт лишь там, где применяют природную магию.
Воронов сегодня у озера не было. Я постоял немного, подняв воротник, и медленно двинулся к воротам.
— Добрый вечер, каноник! — окликнула она меня, когда я зашагал вверх по улице.
— Добрый, Гестия, — ответил я через плечо, не замедляя шагу. — Не отставай, на улице холодает
8. Глава 7
Гестия
— Что теперь со мной будет? — спросила я сразу, как мы вышли к экипажу, державшемуся рядом с развилкой дороги. Вороний замок хоть и существовал в некоем отдалении от жилых домов, всё же путь занял не больше десяти минут неспешным шагом.
За это время, что мы с инквизитором шагали по широкой дороге, я бросала взгляд на поле, раскинувшееся по обе стороны. Оно было неплодородным, но буйно цветущим каждое лето.
Говорили, что когда-то люди пытались засевать на нём пшеницу или лён, просто ради забавы, чтобы не пустовало, ибо на пустырях часто образуются «воронки Дьявола» — круги природной Силы, но всё было тщетно.
А луговые цветы росли себе и не знали печали. И не боялись никаких воронок.
— Вы сердитесь, каноник?
Его молчание начало выводить меня из себя. Сначала, услышав слова принцессы Шалии, я онемела и поверить не смела, что меня вот так бросят на съедение безо всякой на то выгоды, ведь мои способности не иссякли, а потом поняла, что лучше самой предать себя в руки правосудия, чем ждать, пока выволокут за волосы на площадь, чтобы предать очистительному огню.
Обычай сожжения ведьм ушёл в прошлое, но очистительный огонь, когда душу выжигают каноничным заклятием, ничем не лучше волдырей на коже. Физические муки имеют конец, а раны после прикосновения инквизиции превращают человека в дикое животное. Ни слов, ни мыслей, ни чувств, только абсолютная покорность воле создателя.
