Инсоленс. Пустая из Кадора - страница 19

Он учил меня итальянскому. Мы устраивали настоящие дуэли за обедом – он говорил одно, я отвечала на другом, и каждый раз, когда я ошибалась, он хмыкал и терпеливо поправлял. Иногда нарочно. Чтобы я злилась. Чтобы снова пробовала. Чтобы не сдавалась.

Он мечтал о Флоренции. «Мы уедем туда, Анна. Будем пить кофе на террасе, смотреть на город с холма, где дышал сам Микеланджело. Будем гулять, пока ноги не откажутся идти, пока солнце не спрячется за старые крыши.» Он показывал мне альбомы, читал книги, пытался научить меня рисовать. Получалось ужасно. Мы смеялись.

Эта мечта была нашей. И смыслом. И утешением.

А потом – зима. Падающий снег, хруст асфальта под шинами, запах мандаринов в пакете на заднем сиденье.

Перекрёсток. Свет фар. Вспышка. И пустота.

Он успел только закрыть меня собой. После этого всё стало другим. Дом – слишком тихим. Воздух – слишком тяжёлым. Флоренция осталась в книгах. Итальянский – в его голосе, который я теперь слышу только в голове.

Открываю глаза.

Вытираю щеку тыльной стороной ладони. Не уверена, как именно сюда прокралась эта слеза. Просто соскользнула, без разрешения. Книга в руках кажется тяжелее, чем минуту назад – как будто она вдруг стала чем-то большим, чем просто переплетённые страницы. Напоминанием. Связью.

Ты бы хотел, чтобы я это прочитала…

И сердце на мгновение замирает. Пусть я пока не знаю, кто друг, кто враг, где выход и есть ли он вообще. Пусть даже весь этот мир будет против.

Опускаю взгляд. Делаю вдох. Медленно начинаю распаковывать себя. Сначала в мыслях. Потом в действиях. Снимаю туфли, медленно, одну за другой. Сажусь на край кровати, ступни касаются ковра, книга тяжёлая, лежит у меня на коленях.

Вдох. Выдох.

Хорошо. Переводим. Ищем путь назад. Остаёмся живыми. По крайней мере до завтра.

Меня будит стук. Глухой, настойчивый.

Медленно открываю глаза, щурясь от мягкого света, просачивающегося сквозь занавеси. Подушка пахнет лавандой и чем-то дорогим – ненастоящим. Секунду я забываю, где нахожусь. Сердце делает неловкий скачок. Хочу закрыть глаза, задержаться в остатках сна, как будто во сне был кто-то знакомый… голос, тёплый, мужской. Может, Виктор?

Но реальность тут как тут. Тело ноет – затёкшее от чужой кровати и чужой ночи. Голова гудит, как после плохого вина. Я натягиваю одеяло выше, почти до подбородка, будто могу спрятаться от этого мира обратно в сон. Стук усиливается.

– Да иду я… – Голос хриплый, как будто им долго не пользовалась.

Дверь вдруг распахивается без приглашения – в комнату врывается солнечный взрыв в человеческом обличье. Девушка. Я вздрагиваю, сажусь резче, чем следовало бы – простыня сползает, оголяя плечо. Плевать. Холодно от неожиданности, не от стыда.

Она яркая, будто вырезанная из другого мира. Чёрные, до плеч, идеально прямые волосы блестят, как лакированные. Глаза тёмные, живые, словно всё время смеются. А платье – жёлтое, с оборками и высокой талией – как солнце, пробившееся сквозь мрачную рутину моего утреннего отчаяния.

– Доброе утро! – звонко говорит она, будто мы давно знакомы и у нас тут чаепитие. – Меня зовут Мойра. Думаю, мы теперь будем знакомы!

Сижу на кровати, уставившись на неё, как на очередной глюк. Только вчера меня забросило в мир с дирижаблями и сияющими руками, а сегодня ко мне вторгается ходячее солнце и говорит «доброе утро». Какая-то часть меня хочет засмеяться. Другая – выбросить её в коридор и запереться изнутри.