Инсоленс. Пустая из Кадора - страница 21

– Ну что, – Мойра хлопает в ладоши. – Пошли, новичок, проведу для тебя экскурсию по Коллегии. Сегодня тебя ждёт день открытий. И, возможно, новых проблем.

Экскурсия.

То‑то мне счастье. Я вообще-то не собиралась ни по каким экскурсиям. Мне бы сидеть над этим дневником, выискивать зацепки, строить гипотезы, рисовать карту обратного пути, а не разглядывать коридоры, которые не станут моими. Я сюда не вписана. Не прописана. Не пришла – упала. Переведу текст, найду формулу обратного портала – и всё. Назад, в тусклую московскую обыденность, где хотя бы понятно, что болит и чем лечить. Мне не нужен этот мир со своими искрами, авриалами и политикой из витражного стекла.

Я не собираюсь ни к кому привязываться. Всё здесь – временно. Главное – найти путь домой.

И всё‑таки что-то в желудке щёлкает. Любопытство. Моё проклятое топливо. Оно уже тянет вперёд, щекочет пальцы: проверить, разузнать, залезть, пока не прогнали.

А вдруг действительно день открытий? Новые проблемы – значит, новые ответы. Каждая дверь здесь может щёлкнуть ключиком к знаниям, которые помогут мне, каждая ухмылка – вести к Ольге. Ведь… я все еще не закончила задание – найти эту пропавшую женщину и вернуть её мужу.

Вздыхаю, приглаживаю шов на талии – ткань отзывается теплом, будто подталкивает.

– Веди, – бросаю, подмигнув собственному отражению в зеркале. – Но учти, первая же скучная лекция – и я сбегаю обратно.

Мойра разворачивается, её юбка описывает лёгкую дугу, и в следующую секунду она уже в дверях – как ураган, вежливо поджидающий, чтобы снести всё на своём пути.

***

– Итак, лазарет – отметили; библиотека – отметили; Большой зал с портретами бывших командующих – тоже отметили, – бойко перечисляет Мойра, шагая впереди так азартно, будто получает очки за каждый пройденный пролёт. Тонкие каблучки высекают ровный ритм по тёплому камню.

– Осталась ещё одна площадка, без которой экскурсию по Коллегии нельзя считать состоявшейся. Обещаю: будет громко и зрелищно. Особенно если стражи в настроении. А они сегодня точно в настроении – тренировка.

Мне приходится чуть прибавить шаг, чтобы не затеряться в этом потоке уверенности. Всё здесь для меня новое, и Мойра, кажется, единственная, кто умеет превращать неизвестность в что-то почти захватывающее.

– Ты всё время повторяешь «Стражи, Стражи». Кто конкретно эти ребята?

– Защитники Инсоленса, – сразу подхватывает Мойра. – Наша первая – и иногда последняя – линия обороны. Здесь они живут, учатся, чтобы в нужный момент сдержать очередной катаклизм. Или вторжение. – Она пожимает плечами, будто перечисляет пункты вечернего меню. – Авриал командует, капитаны тренируют.

– От чего конкретно защищать? Город за окном выглядит вполне мирным.

– О, дорогая, – усмехается она. – Инсоленс держится на тонком балансе. Стражи – те, кто перетягивает канат на сторону жизни.

Мы сворачиваем в широкий коридор, арка впереди раскрывается, как пасть амфитеатра, – и я оказываюсь над бурлящей чашей арены. Галерея огибает круг; пол внизу – плотный серый песок с прожилками металла. На песке – десятка два бойцов. Их форма – тёмно-синяя, с матовым бархатистым отливом, как тушь на чёрной бумаге. Серебристые завитки по краям доспехов сверкают, когда на них падает свет. На груди – символ. Я замечаю его сразу: восьмиконечная звезда, из центра которой тонкие лучи расходятся наружу, будто ловят свет. Внутри – ромб, а в самом сердце, словно тлеющая искорка, спрятана крошечная звезда. Я понимаю, что уже видела этот знак раньше: на дверях, на тёмной форме авриала и капитана, даже в гравировке вдоль стен – всюду, куда ни посмотришь. Как водяной знак, наложенный на всё, что окружает меня в этом мире.