Инсоленс. Пустая из Кадора - страница 44

Но дальше идут заметки о сбоях. О том, что «отделение» не происходит. Искра сопротивляется, поле рвётся, носитель теряет тень. Всё выходит из-под контроля, несмотря на расчёты, несмотря на выверенные параметры.

Перечитываю эти строки и понимаю, что если продолжу копаться дальше, если вцеплюсь в этот след, выверну наизнанку каждую схему и формулу, в какой-то момент наткнусь на вещи, которые перестанут быть просто теорией. И это пугает.

Наклоняюсь ближе. Мне нужно больше. Мне нужно…

Дверь скрипит. Тихо, будто с упрёком. Я медленно оборачиваюсь. Мойра стоит в дверях, прижав плечо к косяку, руки скрещены, на лице – лёгкая, почти лениво-ироничная улыбка. В глазах – внимательность, но и тревога, которую она пытается спрятать под маской недовольства.

– Ты, случайно, не приросла к этому столу? – голос тёплый, с хрипотцой, как всегда. Но за ним сквозит: я волнуюсь, дурочка. – Или решила, что жизнь в четырёх стенах – новая философия пустых?

Я закрываю дневник.

– Привет. Зачем ты пришла?

– Чтобы вытолкать тебя наружу, – отвечает и уже входит, захлопывая дверь пяткой. Она оглядывает комнату: стол завален листами, на подоконнике – чашка с засохшим шеваром.

– Ты похожа на привидение, Анна. Только привидение хотя бы иногда меняет локации.

Вздыхаю, утыкаюсь лбом в ладони, потом откидываюсь на стуле.

– Я просто… почти дошла. Там есть формула. Не точная, но… Это может быть началом…

– Началом твоего нервного срыва, – перебивает Мойра. Она наклоняется, отодвигает от меня ручку и тетрадь, будто отбирает оружие у одержимого. – Ты читаешь с утра до ночи. Без сна. Без света. Без нормальной еды. Мы уже спорим, не заменить ли тебе шевар на капельницу.

Я хмыкаю.

– Забавно, от тебя это слышать. Человека, который считает отдых тратой ресурсов.

– Я, в отличие от тебя, знаю, когда мои ресурсы заканчиваются, – отрезает Мойра, но без злости. Она садится на край стола, заглядывает мне в лицо. – Ты боишься, что если остановишься – не сможешь снова продолжить?

Молчу. Потому что именно это. Потому что, если я сделаю паузу, если дам себе позволить отдохнуть, – я почувствую всё, что сейчас удаётся отодвинуть.

– Пойдём, – говорит Мойра и, не дожидаясь ответа, берёт меня за руку.

– Куда?

– Сходим в гости к Янгусу. Он сейчас в лаборатории и вроде как сегодня у него день экспериментов.

Я чуть притормаживаю.

– У него каждый день – день экспериментов.

– Именно, – она довольно улыбается, – но сегодня особенный. Он сказал: «если всё сработает, это изменит саму концепцию взаимодействия с Искрой!»

Она пытается передразнить его интонацию – и у неё получается пугающе точно.

– Это звучит как начало катастрофы, – бурчу я, но уже шаг за шагом послушно иду следом.

У двери я всё-таки оборачиваюсь – мимолётно, почти рефлекторно. Мой взгляд скользит по оставленной комнате, по открытому дневнику на столе. Словно мысленно обещаю: я вернусь. Я дочитаю. Просто… нужно выдохнуть.

Мы сворачиваем в один из боковых коридоров, идём быстрым шагом, почти бегом. Мойра говорит без остановки, её свободная рука дирижирует потоком слов, как будто она не просто говорит, а сочиняет. И, чёрт. Я бы себя не остановила. Никогда. Я шла бы за ней даже в шторм из Искры – просто потому, что она говорит это с таким живым, упрямым светом в голосе.

Я ещё не была в лаборатории Янгуса. Только слышала. Полунамёки, обрывки фраз, сказанные вполголоса: «гениально», «непоправимо», «а потом потолок три дня отмывали»