«Чему надлежит быть вскоре» – «Ибо время близко» – Иоанн даёт понять: Откровение близко ко времени Христа и его, Иоанна. Но есть и более глубокий смысл этих Слов. Иоанн даёт понять: он пишет о себе и своих современниках, совершенно не претендуя на пророческий смысл книги.
Чтобы не впасть в заблуждения, я держусь простой истины: пророков и пророчеств не существует. Посмертно некоторым великим людям приклеивают подобный ярлык с целью сакрализации или мистификации этих людей и их деятельности. Принцип прост: человек не может знать будущее и предсказывать его, хотя и трудится над наполнением будущего потомством и трудом. Другой общеизвестный и всем понятный принцип: прошлое уже не изменишь.
Как же так? – спросишь ты, читатель. Мрачная и пессимистичная картина получается: ни прошлого не изменишь, ни будущего не предскажешь. Зачем и жить то?
Задолго до описания фантастами «машины времени», подобную машину на бумаге создали богословы и историки. Да, изменить прошлое по факту нельзя, но с помощью бумаги, пера и чернил возможно всё. Можно описать людей, живущих 1000 лет, бессмертных богов, грандиозные страны и цивилизации, пророков, предсказавших наши времена и т. д. и т. п. Бумага всё покорно стерпит, а прошлое бесстрастно: ни возразить, ни отомстить не сможет за попрание истины о себе. Потом подобные вымыслы подводятся под древнюю мечту человека о лучшем будущем и всё готово. Прошлое, описанное на бумаге, объявляется неизменным и человек с этим соглашается (спорить не о чем). По этой простой причине люди, понимая, что забытое ими прошлое не изменишь, принимают его таким, каким его выдумывают авторы, ведомые отнюдь не одним только человеческим тщеславием, но и находящиеся под мощным прессом политики и идеологии.
Только в предположении искренности автора первоисточника, его и стоит исследовать. Таковым первым предстаёт передо мною великий поэт Данте Алигьери. Надеюсь, не менее великий апостол и Евангелист Иоанн Богослов составит ему подходящую компанию.
4 Иоанн семи церквам, находящимся в Асии: благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его,
Престол Иисуса Христа (Того, Который есть и был и грядет) – небеса (Асиа). Памятуя об астрономическом смысле указаний Иоанна Богослова, я буду двигаться в своих рассуждениях в этом направлении. В этом абзаце я вижу возможность прямого указания на что-то на вечном небе. Прочтя цифру «семь», сразу обращаю внимание, что на небе присутствуют семь планет древности – Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн, поэтому дальше исхожу из предположения, что Иоанн Богослов о планетах и говорит. Семь церквей, семь духов, находящиеся перед престолом Его – семь планет древности, поиском которых я намерен заняться в «Откровении».
Почему не семь церквей, может быть, и реальных? Количество церквей – величина переменная, неустойчивая. Говорить, что в Асии именно семь церквей, смысла нет. Сегодня семь, завтра восемь, послезавтра – двадцать. Даже перечисляя в дальнейшем тексте семь церквей, Иоанну незачем было писать слово семь в текст, когда можно говорить просто о церквах в Асии, а Слово семь является здесь избыточным.
5 и от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных. Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею
