Наблюдавший за этой сценой с грустным выражением лица Шамсиев лишь покачал головой и сказал, обращаясь к стоявшему рядом, не в меру пораженному случившимся Вахрамееву:
– Теперь ты понял, чего добивался Сурулев, взваливая на себя это убийство? Просто ему надо было бежать, расквитаться со своей сожительницей. Я догадался об этом сразу, но решил подыграть ему, чтобы вывести на чистую воду. Видишь, человек совсем обезумел от ревности после того, как получил весточку с воли о ее замужестве.
– Признаться, мне жаль его, – промолвил угрюмо Вахрамеев, наблюдая за тем, как Сурулева тащили к автомашине.
– И мне тоже, – признался Шамсиев. – Но надо сказать, роль свою он играл превосходно. Да и мы не в накладе. Ведь, возможно, готовилось новое убийство… Пойдем поговорим с твоим шефом…
Прокурор, слушая их, казалось, не верил своим ушам.
– Вот артист! Вот сукин сын! – возмущенно качал он головой. – Хитрил, выходит, бестия, сбежать от нас хотел. Хорошо еще вовремя раскусили, а то, не дай бог, и в самом деле сбежал бы и столько бы бед натворил!
И лишь когда рассказ был окончен, сказал снисходительно:
– Ладно, бог с ним, с этим Сурулевым! Что думаешь делать дальше, Булат Галимович?
– То, что и делал. Буду до конца разбираться с этим Бориным! – не стал скрывать своих намерений Шамсиев. – Других планов у меня нет.
– Ну, ну… – чуть неуверенно произнес прокурор. – Да, чуть не забыл! – спохватился он, вытаскивая из ящика стола лист бумаги с какими-то записями. – Тут звонили из Пермской облпрокуратуры и велели передать тебе, что Борин был женат на Цимлер Вере Иосифовне. Она умерла, вернее, погибла несколько лет назад при столкновении пассажирского теплохода на Каме… Борин после этого долго не женился, но сожительствовал якобы с какой-то молодой актрисой. Личность ее пока выясняется… Потом они якобы расстались. Из Перми он уезжал один… Сообщили также, что ничем особенным Борин не отличался, вел скромный образ жизни. Словом, никакой компры против него нет. Протоколы допросов, справки на днях вышлют…
– Спасибо! – разочарованно произнес Шамсиев. – Сухая информация, не более. У нас все привыкли делать по принципу: забирайте тело, закрывайте дело. А ведь Борин, можно сказать, на ладан дышит, каждый час дорог… Нет, так дальше нельзя! Вот что, Александр Петрович, я думаю, надо сегодня же командировать в Пермь человека!
– Командировать… Но, помилуйте, кого? – развел руками прокурор.
Шамсиев повернулся к Вахрамееву.
– Сергей, ты мог бы съездить?
– Конечно! – незамедлительно последовал ответ.
– Тогда договоримся, – не стал никому давать времени для размышлений Шамсиев. – Сережа сегодня же выезжает в Пермь, выясняет все вопросы на месте и информирует меня по телефону, а я завтра попробую побеседовать с этой актрисой… Хоменковой, на которую намекал Шейнин… Конечно, было бы лучше мне самому поехать, но боюсь, может внезапно случиться что-нибудь с Бориным. Все-таки я не теряю надежды, что успею еще раз поговорить с ним с глазу на глаз… Кстати, деньги на командировку у вас есть?
– Наскребем что-нибудь, – уныло проговорил прокурор, в голосе которого чувствовался протест против этой поездки, которую он, очевидно, считал излишней и бесперспективной.
Но Шамсиев был непоколебим.
– Не волнуйтесь, я переговорю с Москвой, и все расходы вам компенсируют, – поспешил утешить он прокурора и сказал, обращаясь уже к Вахрамееву: – Пойдем, Сергей. Нам надо кое-что обговорить.
