Шел он медленным, прогулочным шагом, чтобы не выдать своих намерений и не вызвать подозрения у незнакомки.
Вот он дошел до конца зеленой полосы, свернул и, обогнув газон, вышел на соседнюю аллею. Но что это? Он не поверил своим глазам. Скамейка, на которой только что сидела женщина, была пуста.
«Ну, это уже наглость!» – внутренне возмутился он, сознавая всю глупость своего положения.
Буквально горя от досады, он обошел весь сад, прошелся по аллеям, пристально всматриваясь в каждого прохожего, обшаривая взглядом встречавшиеся на пути кусты и беседки, но так и не нашел ее.
Присев, наконец, на пустовавшую скамейку у входа в сад, он предался размышлениям, пытаясь найти разумное объяснение всему тому, что происходило с ним в течение последних дней.
Итак, опять она, ее неожиданное появление и столь же неожиданное исчезновение. Чего же все-таки хочет от него эта женщина? Взаимности, покорности, уступки, отречения? А может быть, и не существует вовсе этой женщины? Может быть, просто сошел он с ума, став жертвой какой-то психической эпидемии или массового безумия, которое иногда охватывает людей? Эти загробные миры и привидения, НЛО и космические пришельцы, о которых говорят повсюду… Может быть, попал он в струю ставших модными течений, берущих начало невесть откуда и проникающих с невероятной силой в самые сокровенные уголки человеческого бытия и сознания?
Нет, нет, так действительно можно сойти с ума. Надо спуститься на землю, исходить из реальных явлений и событий, сколь бы странными и невероятными они ни казались. Чудес не бывает, это давно известно, и то, что происходит с ним сейчас, наверное, тоже нельзя отнести к разряду чудес, хотя тут есть над чем задуматься и чему подивиться.
К черту все! Надо продолжать работу, продолжать расследование, идти к намеченной цели прямо, без остановок! Иначе не миновать провала, катастрофы…
С этими успокоительными мыслями он поспешил домой, однако в пути, когда он был уже в нескольких шагах от своего особняка, его внезапно осенила идея…
У ворот городского кладбища, на бетонированной площадке, стояло несколько легковых автомобилей, оставленных, по-видимому, теми, кто пришел сюда помянуть родных и близких.
За оградой, в тени высоких ветвистых берез виднелся небольшой бревенчатый домик с раскрытыми настежь дверью и окнами.
Миновав ворота, Шамсиев направился к нему, решив, что там живет сторож. Подойдя к домику, он поднялся на крыльцо и, постучав несколько раз в распахнутую дверь, стал ждать.
– Кто там? Заходите! – отозвался на его стук чей-то хриплый, поистине могильный голос, и Шамсиев через крохотные темные сени прошел в избу, оказавшись в мрачной душной комнате, пахнущей табаком и луком и наполненной веселым жужжаньем кладбищенских мух.
Со стоявшей в углу кушетки навстречу ему поднялся маленький седоволосый старик в залатанной клетчатой рубашке и старых, еле державшихся на поясе брюках.
У старика были крупные серые глаза, большой с горбинкой нос и толстые слюнявые губы.
– Что, на свидание с усопшим пришли, любезный? – спросил он привычно, без любопытства, картавя слова и разглядывая Шамсиева мутными выпученными глазами.
– На свидание, могилку навестить, – со вздохом ответил Шамсиев, разглядывая почерневшие стены комнаты. – Не скажете ли, где похоронена Аристова Людмила Павловна?
– А-а, это та… секретарева племянница, что в подъезде убили… – сочувственно закивал головой старик. – Знаю, знаю, хорошая, говорят, была барышня, красивая. Только недавно еще приходили сюда дядюшка ее Прокопий Иванович с супругой. Цветы сажали на ее могилке. – Он подошел поближе к Шамсиеву, дохнув на него тяжелым водочным перегаром. – А ты, любезный, первый раз, что ли? Не знаешь даже, где могила такой видной особы располагается…
