Ему было страшно. Не так, как в детстве, когда он боялся темноты под кроватью, а глубже, острее. Каждый шорох, скрип металла заставлял его вздрагивать. Ему мерещились когти и клюв ужасного Стража, будто бы следящего за ним из темноты. Дэн несколько раз поскользнулся на мокром бетоне. Его охватила паника: «А что, если я упаду? Опять?» Но потом он ворчал себе под нос: «Призрак, упавший с крыши, дважды – это уже совсем не смешно».
Камень вины, который он носил в груди, болел, но уже не так сильно. Он привык к этой боли, как привыкают к старой ране, что ноет перед дождем. Иногда он даже забывал о ней, особенно когда смотрел вниз, на город, который когда-то был его домом.
Он заметил, что в их квартире нет света. «Мама уехала к бабушке», – подумал он. Евгения всегда так делала, когда ей было тяжело. Она уезжала к своей матери, чтобы побыть в тишине. Вдали от всего, что напоминало о потере. Дэн представил, как она сидит на кухне, пьет чай и смотрит в окно. Ему стало так грустно, что он закрыл глаза.
Но потом он увидел свет в окне Лены. Она дома. Её окно было одним из тех, что светились в темноте. Но в отличие от других, оно притягивало его, как магнит. Дэн видел её через приоткрытое окно: в наушниках, в коротком топе и маленьких шортиках, она кружилась по комнате, обнимая новую мягкую игрушку – красную панду. Её движения были такими легкими, такими свободными, что Дэн не мог оторвать глаз. Она танцевала, это так красиво, что у него перехватило дыхание. Он никогда не видел её такой. В школе она всегда была немного скромной, замкнутой. Здесь же, в своей комнате, она казалась другой – живой, настоящей. Её волосы, обычно собранные в хвост, теперь рассыпались по плечам, и каждый поворот головы заставлял их развеваться, как светлое облако. Дэн чувствовал, как что-то сжимается у него внутри. Ему было стыдно подглядывать, но он не мог остановиться.
Через приоткрытое окно до него доносилась музыка. Он не мог разобрать слова, но ритм такой заразительный. Он сам начал слегка покачиваться в такт. Подтанцовывать. Лена смеялась, крутилась, подбрасывала панду в воздух и ловила её. Дэн почувствовал, как его щеки горят. Ему хотелось крикнуть, позвать её. Он знал, что она не услышит.
Коридор школы пах мелом, пылью, дешевым стиральным порошком и чем-то неопределенным из столовой. Обычно он недолюбливал этот запах, но в тот день… в тот день этот запах стал частью чего-то особенного, незабываемого.
Он опаздывал, бежал, как обычно, на урок алгебры. В наушниках гремел Ghostemane, пытаясь заглушить нарастающее чувство тревоги перед контрольной. И вдруг – столкновение. Словно бы врезался в невидимую стену. Книги, тетради – все разлетелось по затоптанном полу коридора.
Лена. Она стояла перед ним, растерянная, с высоким хвостом своих дивных светло-русых волос. Ее зеленые глаза смотрели на него с удивлением и… кажется, испугом. Она уронила учебники. Его учебники тоже валялись рядом.
Он машинально опустился на корточки, помогая собирать разлетевшиеся книги. Пальцы их случайно соприкоснулись. Его сердце пропустило удар. Он почувствовал сильный, почти электрический разряд, пробежавший по всему телу.
Поднял голову. И столкнулся с ее взглядом. Их лица оказались совсем рядом. Так близко, что он мог разглядеть каждую ресничку, каждую родинку! Так близко, что он почувствовал ее дыхание на своей коже.
