На время свадебного тура на Кипр Шимон пригласил людей для косметического ремонта апартаментов. Работа началась, мебель сдвигалась, беспорядок и грязь усиливались. Одновременно собирались вещи в дорогу. Небрежно оставленную Шимоном на столе в строительном мусоре видеокамеру Тина машинально переместила на чистую тумбочку. Почему-то, Шимона это задело.
– Ах, я – идиот, испортил видеокамеру! Раз так, её нужно выбросить! Немедленно, сейчас же! – вскочив, как ужаленный, закричал он.
Все попытки сдержать Шимона оказались напрасными. Хлопнув дверью, он побежал, хромая, через двор к мусорным бакам. Через полчаса он вернулся, потирая руки.
– Ты была недовольна? Окей, теперь у нас нет видеокамеры!
Не привыкшая разбрасываться ценными вещами Тина направилась к контейнерам, перевернула верхний слой мусора в трёх баках, но потерю не нашла. С грязными по локоть руками она вернулась в дом. На пороге встречал, как ни в чём не бывало, улыбающийся Шимон, протягивал оттопыренный кривой мизинец «мирись, мирись и больше не дерись!».
– Я с тобой не ссорилась и не дралась! Где камера – в мусорках её нет?
– Спрятал у себя в мастерской. А ты думала, я выбросил видеокамеру «Sony»? Запомни, я – не «crazy»! – без тени смущения объявил Шимон.
Громко с подвыванием зевнув, он спокойно похромал спать. Тина так и не уснула. Ранним утром они выехали в аэропорт, машину оставили на стоянке. На регистрации билетов были последними, места им достались в разных концах салона самолёта. Шимон завозмущался, закричал, что они – жених и невеста, их нельзя разлучать, должны быть вместе навсегда. Сдерживая кривую улыбку, стюардесса попросила пассажиров пересесть. Смущённую Тину вернули жениху. Весь часовой рейс Шимон удивлялся подавленному настроению невесты, не выпуская её руку, заглядывал в глаза в ожидании проявления романтичной влюблённости.
В аэропорту Кипра эмиграционная служба обратила внимание на отсутствие денег у гражданки некапиталистической страны – Тину отвели в сторону. Шимон засуетился, показал брачные туристические путёвки. Под гарантию израильского жениха подавленной русской невесте позволили посетить Кипр.
Возле здания кипрского аэропорта битых два часа брачующиеся растерянно ожидали представителя встречающей стороны. Наконец, явилась запыхавшаяся средних лет женщина, быстро пожала им руки и предложила прямиком ехать в мэрию.
– Что за суматоха, будто на пожар спешим! Дайте нам устроиться в гостинице, принять душ, переодеться, подготовиться к важному событию в нашей жизни! – удивилась Тина.
– У нас абсолютно нет времени, мы уже опаздываем! Поехали! – прикрикнула киприотка.
Шимон почему-то молчал, и Тина больше не спорила. В мэрии города Ларнака они ещё долго топтались в коридоре главного городского офиса, где стулья для посетителей не предусматривались. Тину уже не волновало, как она выглядит, во что одета. Приготовленная для торжественного дня белая шифоновая блузка так и лежала в дорожной сумке. Мечталось об одном – скорее бы всё закончилось. Регистрацию брака спешно провёл заместитель мэра в присутствии сотрудницы, исполнившей роль свидетеля. На чисто греческом языке монотонно отговорился полагающийся текст. Брачующиеся не поняли ни единого слова, но покивали головой и в указанных местах послушно поставили подписи. Фотографироваться Тина отказалась, не настаивал и Шимон – ни единый снимок не запечатлел унылые лица уставших молодожёнов в походной одежде. В гостинице, не раздеваясь, Тина прилегла на «минуточку» и, будто провалилась. Проснувшись, она долго не могла понять, где и зачем находится, опомнившись, загрустила.
