– Где моё пиво, сосунок? – грозно спросил он.
Богдан забыл сходить в магазин и сейчас сильно об этом жалел. Он всё никак не мог определиться, в каком состоянии он больше боялся отца – пьяного или трезвого.
– Я сейчас же за ним схожу.
– Поздно, засранец, пора тебе преподать урок. – Отец снял с крючка на стене ремень с большой металлической бляхой. – Будешь знать, как расстраивать отца.
После этих слов он обмотал ладонь ремнём и сжал её в кулак.
– Не надо, папа, – только и успел сказать Богдан, пятясь, когда крепкая рука отца врезалась ему в лицо.
Кровь хлынула из разбитого носа, но отец не остановился. Он размотал ремень и стал размашистыми ударами избивать Богдана, пока тот не заплакал.
– Плакса, ты всегда был плаксой, – зло сплюнул отец. – Если снова расскажешь матери, что это я тебя отлупил, клянусь богом, я её убью.
Когда отец закончил, оставив его, Богдан с трудом поднялся и, добравшись до своей комнаты, заперся. Тело сильно ныло, а кровь из носа никак не останавливалась. Если бы не мать, Богдан бы давно съехал, но он не мог оставить женщину, которая его вырастила, наедине с этим монстром. Он не винил её за то, что она так часто не ночевала дома, но упрекал в том, что она всё-таки всегда возвращалась и говорила, что любит мужа, который избивал их обоих. Богдан даже пытался уговорить её уйти вместе с ним. Денег на съёмное жильё хватало: он стал неплохо зарабатывать на том, что считал раньше простым хобби. Но мать твердила, что нельзя разрушать семью. И с этим Богдан уже ничего не мог поделать.
– Чтоб он сдох! – неожиданно для себя вслух сказал Богдан.
И, будто услышав его слова, как джинн из бутылки, на стене возник образ Роберта. Он безумно улыбался.
После возвращения из библиотеки Аня просидела за книгами почти до самого вечера, пытаясь отыскать хоть какую-то информацию о Роберте. Но всё, что она находила, не давало ответа ни на один вопрос. А вопросов было много. Из книги «Тайны и легенды близ Рейна» она узнала, что Роберт родился в Германии в конце шестнадцатого века. Владел огромным замком, но знатным человеком не был. Зато имел связи с разными герцогами и считал себя аристократом. Был алхимиком и, поговаривали, чернокнижником, способным превратить в золото любой минерал, а драгоценный металл лишить всякой ценности, обратив в простой булыжник. Он также любил устраивать званые вечера и показывать разные фокусы. И, как твердили злые языки, порой после таких вечеров кто-то из гостей не возвращался домой.
Всё это и вправду походило на легенду и не имело ничего общего с реальностью. Даже если человека на фотографии зовут Роберт, он не мог быть тем чернокнижником, ведь фотографию точно сделали уже в двадцатом веке. Аня уже собиралась захлопнуть книгу и пойти спать, но что-то её остановило. Она перелистнула страницу и начала читать. Очень быстро, полушёпотом:
– Единственным недугом, одолевавшим временами алхимика, была болезнь, что сковывала его телесную оболочку. Ни на минуту мысль о том, что смерть с младенчества присматривает за ним, не покидала беспокойный ум Роберта. Чего только не перепробовали доктора того времени: магические обряды, защитные амулеты, лечебные травы, – ничто не помогало юноше. И всё чаще он слышал из уст врачевателей, что он слишком слаб и близок тот час, когда смерть заберёт его к себе. Поэтому Роберт находился в постоянном поиске способа не просто победить недуг, но и обрести вечную жизнь, чтобы смерть даже не смела явиться на его порог. Чернокнижник считал, что человеческое тело тленно, что это не вечная оболочка, а душа – бессмертна. Ей нужен лишь подходящий сосуд. И этим сосудом ему виделось искусство, что было неподвластно времени и жило вне его тела. Поэтому Роберт верил, что душу можно соединить с чем-то прекрасным и только так победить смерть. И живопись – единственный талант, данный при рождении, – виделась ему крепкой нитью, ведущей к вечной жизни.
