И вдруг… Радист принял экстренное сообщение: 22 ноября 1963 года в Америке убит президент Джон Кеннеди! Убийца – американец Ли Харви Освальд, подготовленный в СССР. Мы задержаны на рейде, капитан со старпомом таможенным катером доставлены к местным властям. Что дальше? Мне не страшно, так как мы ни при чем, я уверен.
А нас пока атакует тот самый «малай-базар». Как пьявки, присасываются к бортам десятки джонок, летят из них крючья, цепляются на фальшборт, быстро карабкаются по шкотам и лезут на палубу темнокожие, проворные малайцы и быстро-быстро теми же крючьями втаскивают тюки с товарами. Так же молча и шустро тянут трос от борта к переборке, разбросывают по палубе плавки, майки, рубашки, джинсы, пестрые женские кофточки, обувь. Наглый малаец сует мне колоду карт:
– Иди, – говорит, – в туалет!
Зачем в туалет? Мельком вижу – это порно, а по трапу уже поднимаются они живьем, юность планеты. Идут, играя бедрами, навстречу нашим жадным взглядам. Ой, что делать?
– У вас в каюте есть туалет? Мне очень нужно, сэр! – передо мной длинноногое, открытое любви существо. Оливковые ее глаза насмешливо смотрят прямо в душу.
К себе? В каюту? Что ей ответить? Как вести себя в подобных случаях, ччерт!!
Сигнал громкой связи выводит из ступора:
– Внимание экипажа! Всем свободным от вахты выдворить шлюх с судна!
И вот они уже дисциплинировано спускаются по трапу, всем своим видом показывая, чего мы лишились.
– Russian оnanist! – я уже слышал эти обидные выкрики от европейских проституток в узком Кильском канале в Балтийское море. Единственные из моряков всех стран мира, кому не разрешены их соблазнительные услуги. И хорошо! Иначе пели бы наши денежки, годовая зарплата…
Командование вскоре вернулось на борт, шипшандер пополнил запасы еды, вахтенные подняли якоря, и «Луганск» взял курс на Южную Америку. Плывет сталь, не тонет, вокруг океан и такое же без границ небо. В машинном отделении кондиционер, на приборах трепещет стрелками напряженная жизнь судового сердца. Делать на вахте нечего. В Атлантике погода штилевая, идем ходко, акулы за нами не поспевают. Стакан рислинга после обеда (положено на экваторе!) и загорай до вахты, читай, пиши, думай о смысле жизни… Только мое чтение закончилось еще на берегу. Учебники, захваченные с собой на борт для сдачи аспирантских экзаменов, валяются не открытыми. В море не читается, далеко за горизонтом осталась жизнь с ее страстями. Здесь мы другие.
Бразилия началась с того, что ночью на рейде у порта Сантос нас ограбили. Пока перекачивали нефть бортом к борту в маленький местный танкерок, поднимая осадку, шустрые бразильцы забрались на наши спасательные мотоботы и с одного борта обобрали их под чистую. Капитан махнул рукой: ладно, чего мелочиться? Братская помощь третьему миру.
Солнце встало, и сквозь золотистый туман мы увидели мечту Остапа. Вдохни этот маслянистый воздух, пропахший кофейными зернами, загадай желание. Пришли в порт узким проливом сквозь какие-то болота, пришвартовались среди таких же танкеров, сухогрузов. Первая партия сразу в увольнительную, вон они уже на берегу, нарядные, парадные.
А мы пока на вахте. Открыли окна гигантских цилиндров и в их еще не остывшей утробе железным шкребком сдираем жирный чёрный нагар на стенках. В телогрейке, с нахлобученной ушанкой, с фонарём на поясе и с верёвкой на щиколотке, ныряешь в пекло. Веревка, это чтобы вытащили, когда сознание потеряешь. Выдержать можно минуты три, не больше. Окунёшь голову в ведро с водой и обратно.
