– Стой! – услышал он голос одного из толпы.
Сделав удивленное лицо, он медленно повернулся в сторону говорившего:
– Ну? – сказал обманщик грозно, то ли спросил, то ли оскорбил.
– Отдай – сказал тот же голос, который принадлежал Алешиному однокласснику Мише.
Миша, кстати, был ненамного больше страдальца. Все стоящие рядом были поражены и со страхом смотрели на противника крепыша. После недолгой игры в гляделки, Мартин расслабился, улыбнулся:
– Ага, разбежался – и опять повернулся уходить.
Миша подбежал к обидчику, схватил за плечо, и когда тот развернулся, стукнул его в живот. «Ой!» – раздалось в толпе. Кто-то закрыл лицо руками. Мартин согнулся, придерживая живот рукой, а когда выпрямился, все увидели на лице его слезы:
– Ну, ты получишь – сказал он сквозь них и побежал в кабинет директора, к своей маме Марте Гражидене.
Многие в школе знали, что у Мартина мама директор, поэтому он многое мог себе позволить безнаказанно, и никто не осмеливался дать ответ. Миша не знал этого факта, и, после, рядом прошуршавшего шепота: «Ты че, это же сын директора», стоял, оглядываясь по сторонам в некоторой растерянности. Все смотрели на него, как на обреченного. Миша не знал, что Мартин был директорский сын, в противном случае, он быть может и не осмелился поступить подобным образом.
Буквально через несколько секунд дверь в кабинет директора открылась, и оттуда вышла крупная женщина с покрасневшим лицом, за руку она вела всхлипывающего своего сына. Она быстро, широкими шагами подошла к ребятам в направлении, которое ей указал своим пальчиком сынок. Он же кое-как телепался, с трудом поспевая за маменькой, держась за ее руку, словно маленькая машинешка, буксируемая мощным гигантом грузовиком.
– Кто? – спросила она своим громким, хорошо поставленным голосом.
– Вот он – слабенько, отворачиваясь куда-то в сторону, пролепетал, «невинно» обиженный, и направил указательный пальчик свой на Мишу.
– Как тебя зовут мальчик?
– Ковалев…Миша.
– Ты, в каком классе занимаешься?
– В первом – говорил Миша, потупив взор.
– В кабинете каком? Где вас учитель учит? – повысила тон директор, и Миша почувствовал, как у него задрожали колени. Он показал в сторону кабинета.
– Пошли.
И они пошли в класс, где к очередному уроку готовилась молоденькая учительница, еще не избавившаяся от восторженной наивности, начинающего педагога, верящая в детей и в свое дело. А дети смотрели им вслед соболезнующим взглядом. Учитель слегка опешила, увидев процессию из директора, ее сына и своего ученика. Сердце подсказало неладное.
– Садитесь – сказала Марта повелительно мальчикам, указав на первую парту – и вы сядьте – разрешила она девушке, которая стояла, нервно перебирая пальцами, находясь в состоянии крайнего смущения.
Все сели кроме директора.
– Посмотрите, какое безобразие. Ваш ученик бьет другого на глазах у всех – начала она.
– Не может быть, Миша скажи, зачем ты это сделал? – раздался несмелый, тонкий голос со стороны учительского стола.
Миша молчал и гордо смотрел перед собой, наверное, так вели себя партизаны на допросах в гестапо.
– Видите, молчит хулиган. Его нужно обязательно наказать, вызвать родителей в школу – продолжала взволнованная мать.
Звонок уже прозвучал, но дети не решались заходить в класс. Вдруг со стороны полуоткрытой двери кабинета раздался детский голос:
– Он у меня деньги забрал.
– Кто? – одновременно спросили директор и учительница, поворачиваясь на голос.
