– Мистер Гросс? – раздался знакомый голос.
В луче фонарика появилась фигура инспектора Эриксена.
– Что вы здесь делаете? – удивился Михаил.
– Мне позвонили и сообщили, что вас видели идущим к церкви. – Эриксен спускался медленно, внимательно осматривая подземелье. – Вторая ночная прогулка за два дня. Вы становитесь предсказуемым.
– Мне звонил какой-то человек. Сказал, что знает правду о смерти моих друзей.
– И где же этот загадочный информатор?
– Не знаю. Может быть, испугался и ушел, когда увидел вас.
Эриксен подошел к углу с цветами и запиской.
– Интересно. – Он надел перчатки и осторожно поднял букет. – Розы свежие, не больше суток. Записка на норвежском.
– Что там написано?
– Извинение. Кто-то просит прощения у Хельги Андерсен. – Эриксен посмотрел на Михаила внимательно. – Это не ваша записка?
– Конечно, нет! Я же не знаю норвежского настолько хорошо.
– Хм. Мы отправим ее на экспертизу. Но согласитесь, выглядит подозрительно – вы приходите к церкви, и тут же появляются новые «улики».
– Инспектор, я не подбрасываю улики! Кто-то действительно регулярно приходит сюда!
– Возможно. А возможно, ваша память начинает возвращаться, и вы пытаетесь как-то искупить вину. Бессознательно, конечно.
Михаил почувствовал отчаяние. Что бы он ни делал, как бы ни пытался найти доказательства своей невиновности, все оборачивалось против него.
– Инспектор, проверьте отпечатки на записке. Проведите экспертизу почерка. Я уверен, что это писал не я.
– Обязательно проверим. – Эриксен убрал записку в пакет. – А теперь идемте отсюда. И в следующий раз, если получите таинственный звонок, сразу обращайтесь в полицию.
Они поднялись наверх и вышли из церкви. Эриксен проводил Михаила до гостиницы, проверил, что тот действительно поднялся к себе в номер, и только тогда уехал.
Михаил лег в постель, но сон не шел. В голове крутились события последних дней: загадочный посетитель церкви, записка с угрозой, цветы на месте смерти Хельги, помощь детектива Ингрид.
Кто-то знал правду о том, что произошло с экспедицией. Кто-то чувствовал вину за смерть Хельги. И этот кто-то продолжал приходить к церкви, несмотря на риск быть обнаруженным.
А значит, была надежда. Пусть маленькая, пусть призрачная, но надежда на то, что правда все-таки выйдет наружу.
Михаил закрыл глаза и попытался заснуть. А где-то в темноте за окном ходил человек, который знал ответы на все вопросы. И рано или поздно их пути пересекутся снова.
В последний момент перед сном в памяти Михаила всплыл обрывок воспоминания: он стоит в подземелье церкви, рядом лежит Хельга, но она еще жива, еще дышит, еще смотрит на него отчаянными глазами и что-то шепчет…
Михаил резко открыл глаза. Что она шептала? Что хотела сказать в последние минуты жизни?
И главное – почему он не помог ей?
Паутина связей
День начался с серого норвежского неба и новостей, которые Михаил предпочёл бы никогда не услышать. В половине восьмого в дверь постучал Борисов – с газетой и планшетом в руках.
– Михаил Петрович, – сказал адвокат, проходя в номер, – нам нужно серьезно поговорить. Ситуация усложняется.
– Что случилось?
Борисов развернул газету на столе. Заголовок на норвежском языке был непонятен Михаилу, но фотография говорила сама за себя – его собственное лицо, снятое телеобъективом у входа в гостиницу.
– Местная пресса подхватила историю. – Борисов переключился на английскую версию новостного сайта. –
