Ингрид кивнула.
– Это важно. Сохраните эту информацию, но пока не рассказывайте Эриксену. Сначала мне нужно поговорить со стариком.
Они договорились, что Ингрид свяжется с ним вечером и расскажет о разговоре с Йоханнесом Мюллером. А пока Михаилу предстоял еще один допрос у Эриксена.
Инспектор встретил его с выражением торжества на лице. На столе лежали распечатки SMS-сообщений и какие-то фотографии.
– Как дела, мистер Гросс? – спросил он с ироничной улыбкой. – Память не возвращается?
– Частично. Я помню обрывки.
– Отлично. Тогда может вы вспомнили, как ревновали мисс Андерсен к мистеру Вейну?
Борисов попытался вмешаться:
– Инспектор, эти сообщения не доказывают…
– Доказывают мотив, – перебил его Эриксен. – Классический случай: мужчина не может смириться с потерей женщины и убивает и ее, и соперника.
– А Анна Белова и Эрик Ларсен? – спросил Михаил. – Зачем мне было их убивать?
– Свидетели. – Эриксен пожал плечами. – Или просто попали под горячую руку. В состоянии аффекта люди часто теряют контроль.
Инспектор достал фотографии и разложил их на столе.
– А теперь посмотрите на это. Снимки с мобильного телефона Томаса Вейна.
На фотографиях была изображена Хельга в разных ситуациях: она изучает рунические камни, смеется у костра, показывает что-то в блокноте. На некоторых снимках она была рядом с Томасом, и они выглядели так, как будто были очень близки.
– Как видите, американец проявлял к вашей подруге повышенный интерес, – сказал Эриксен. – И документировал это.
Михаил смотрел на фотографии и чувствовал, как внутри поднимается что-то темное и болезненное. Хельга на этих снимках выглядела счастливой, расслабленной. Совсем не так, как в его воспоминаниях о последних днях экспедиции.
– А теперь главный вопрос, – продолжил Эриксен. – На последнем снимке Томаса есть очень интересные детали.
Он показал фотографию, сделанную вечером 18 октября. На ней была изображена группа у костра возле церкви. Все участники экспедиции сидели в кругу, но атмосфера была явно напряженной. Михаил на снимке сидел отдельно, мрачно глядя в огонь, а остальные были сгруппированы с другой стороны костра.
– Что здесь особенного? – спросил Борисов.
– Временная метка. Снимок сделан в 21:47. А по вашим показаниям, мистер Гросс, в это время вы мирно сидели у костра и обсуждали планы на следующий день.
Михаил внимательно посмотрел на фотографию. Да, атмосфера была явно не мирная. Все остальные участники экспедиции смотрели на него с опаской или осуждением. А он… он выглядел как человек, готовый взорваться.
– Я не помню этого момента, – честно признался он.
– Или не хотите помнить. – Эриксен убрал фотографии. – Мистер Гросс, у меня есть мотив, физические улики, свидетельства конфликта в группе. Чего мне не хватает – это признания.
– Которого вы не получите, потому что мой клиент невиновен, – твердо сказал Борисов.
– Посмотрим. – Эриксен встал. – А пока советую мистеру Гроссу хорошенько подумать о своем будущем. Норвежская система правосудия снисходительна к тем, кто признает вину и раскаивается.
После допроса Михаил и Борисов молча дошли до гостиницы. В голове у Михаила царила каша из противоречивых мыслей. SMS-сообщения, фотографии, показания старика – все складывалось в картину, где он выглядел ревнивым убийцей.
– Скажите честно, – обратился он к адвокату, когда они сели в ресторане, – какова вероятность оправдания?
