Истинная грусть - страница 11

Но если мы захотим вернуться в свою внутреннюю империю, то нам понадобится сила Урсулы, которая имела природный талант не замечать этой странной символики и потому была вынуждена искать свои принципы и создавать свои понятия. Чтобы рассказать Урсуле о своей идее, Алан позвал и меня под предлогом вместе сходить в кино. После фильма (я не помню, какого именно) он поделился своей идеей.

– Ты круглый дурак! – ответила она на его предложение.

– Я возьму тебя с собой.

– Спасибо, ты весьма заботливый. Может, родим ребёнка и тоже прихватим с собой? Или лучше я забеременею и рожу прямо там – будет первый человек, рождённый за границей. Мне нравятся твои стремления не становиться занудой, но не будь идиотом – тут как минимум нужен нормальный план.

– Займёмся этим. Пойми, это наша возможность пробраться к неизведанному. Во все времена люди стремились к этому. Сейчас прямо перед нашим носом феномен, который уже изменил жизнь всех людей, и если мы не научимся дружить с ним, не научимся понимать его, то скоро все подохнем от скуки. Построим идеальное общество болванов. Как можно вообще думать о каком-то идеальном обществе, когда мы на пороге сверхпрорыва. Тем более правительство даёт деньги всем, кто хочет идти туда.

После фильма мы сидели в небольшом кафе. Наблюдая за Аланом, когда он выдвигал свои тезисы перед Урсулой, я чувствовал неловкость от своего присутствия рядом с наэлектризованными взглядами. И я задумался, что рождение «божественного» и «космического» в мышлении мужчины идёт тем же путём, что придание женщине её ментальной формы. В мужском мышлении женщина всегда пребывает в процессе эволюции и овеществления – в процессе, очень похожем на творчество, поэтому мужчина в большей степени создаёт, а не воспринимает женщину. Вначале он ощущает лишь лёгкий дух непохожести этих ангелов на его собственную порочную сущность, которая, вопреки заблуждениям, проявляется с младенчества. Дух женщины не имеет тела, точнее, телесная оболочка является всего лишь временным пристанищем, так же как одежда – пространство, в котором она обитает, и поэтому одним и тем же сладостным взглядом мужчина одаривает множество женщин, не видя в этом ничего предосудительного и боясь войти в область хотя бы одной из них, чтобы не внести в свои фантазии собственный же порок. Изучая свои пристрастия, мужчина теряет собственную волю, поэтому то, что мы называем пороком, начинает жить своей жизнью, собирая женщину-мечту, как флорентийскую мозаику, – из разных деталей женской онтологии. Но постепенно отдельная женщина сама начинает формировать свою материальную планету в сознании мужчины, из-за чего появляется лёгкий градиент между восприятием разных женщин, начинающий выражать разницу между разными ангелами души. И тут проступают назойливые недостатки, которые отбирают у отдельных женщин их женский дух, и они тут же падают в тот мир, где живёт наш материальный порок, поэтому овеществление женственного происходит через исследование женщин, которые мужчине не нравятся, – мужчина долгое время оберегает образ своего ангела от этих шлюх материального мира, поэтому тратит своё вполне реальное время на женщин недостойных (за счёт своих действий или мыслей), но находит этот образ уже лишь в деталях, не имея возможности собрать цельную фантазию. Постепенно у мужчины перестаёт хватать сил на постоянную и изнурительную творческую работу, из-за чего появляется зависимость от отдельных реликвий, которые ревниво охраняют женский дух в самом женском теле и поведении, – эти реликвии являются таковыми благодаря отличию от мужской антропологии, поэтому мужчина испытывает по-настоящему – в самом буквальном смысле слова – «добрые» чувства к признакам женственности, но в конце концов любая женщина овеществляется из-за присутствия в ней человеческого: простых желаний, зависти и других низких мыслей, – потому что наше человеческое в первую очередь связано не с высокими идеалами, а с пороками, поэтому любое человеческое сообщество сплачивается на основе общих пороков, а не целей. Такой процесс овеществления мужчина производит постоянно и с каждой воспринимаемой женщиной, поэтому «ангел» перестаёт быть целью и становится методом восприятия женщины – мерилом для тех женщин, которые ему нравятся, и постепенно такие инфантильные критерии, как «она была очаровательна», отступают на задний план, если не удовлетворяют мужскому фетишу, потому что порок и есть вместилище для фантазии, которая тут же прекращается, когда мужчина начинает воспринимать женщину-человека (главного врага женщины для мужского сознания). Мужчина вполне может удовлетвориться и такой женщиной, но лишь временно, так же как и при вспышках осознания, которые дают нам мотивацию к изменениям лишь на короткий промежуток. Желание является не целью, а точкой отсчёта, которая запускает наши мысли, и они, томясь в нашем мышлении, изобретают сложные пути удовлетворения, и когда мы пытаемся отказаться от наших порочных желаний, мы на самом деле возвращаемся к изначальному желанию, требующему не удовлетворения, а поддержания. Не то же самое ли и с божественным?