В этой книге мы бы хотели через исследование истоков идеи соборности и рассмотрение ее судьбы в русской философской мысли вычленить определяющие черты в образе соборного единства, а также проанализировать некоторые варианты сознательного или неосознанного его осуществления.
Что для этого необходимо, с нашей точки зрения? Во-первых, как сказал блистательно сыгранный Владимиром Семеновичем Высоцким Глеб Жеглов, «милосердие – поповское слово». Он был прав: милосердие, действительно, «поповское слово», и, чтобы понять до конца его смысл, нужно обратиться к христианству, к его первоистокам и к его культуре. Как непереводимы на другой язык хорошие стихи, так непереводимо, по сути, и это слово в полноте своего смысла на язык иной культуры. Соборность – тоже поповское слово, и для понимания его смысла тем более необходимо (ибо в отличие от «милосердия», «соборность» не имела хождения в живом языке России последние три поколения людей) обращение к церковному значению этого слова и к тем различным интерпретациям, которые «соборность» получала в церковном сознании. Только такой анализ может дать действительную основу для исследования темы соборности в русской духовной истории, может сформировать исходное представление, о том, что, собственно говоря, должно лежать в основании всякого рассуждения о соборном единстве.
Выяснению происхождения и сути церковной соборности, как принципа, отражающего одну из основополагающих черт Церкви и реализующегося в ее внутренней жизни и организационном устройстве, мы посвятим свое внимание первым делом. Далее необходимо будет попытаться проследить мотивы соборности в русской общественной и государственной жизни и идеологии от принятия Русью христианства до XIX века. Таким образом, первая глава посвящена вцелом воссозданию идейной и жизненной основы философского мышления о соборности и того контекста, в котором оно началось и развивалось.
Далее необходимо понять своеобразие той рецепции идей соборности русским философским сознанием, которая заложила основы дальнейшего существования этого понятия в рамках русской философии. Философия в данном случае рассматривается нами как квинтэссенция духовной жизни, как максимально яркая реализация определенного ее склада. В деле вхождения идей соборного единства в контекст русской философии огромную роль сыграли богословские работы Алексей Степанович Хомякова, которые представляют собою некий мостик от внутрицерковного употребления понятия соборность к общекультурному и философскому его звучанию. Учение Хомякова впервые, видимо, пытается философски осмыслить (хотя еще в рамках экклесиологии) принципы соборного единства. Дальнейшая судьба и этих принципов, и самого понятия в русской мысли оказалась весьма непростой, ибо они подверглись определенным аберрациям. С этой точки зрения наиболее интересными являются теократически-утопические построения Владимира Сергеевича Соловьева и проект «общего дела» Николая Федоровича Федорова. У обоих этих мыслителей отсутствует не только явная, декларируемая опора на принципы соборности, но, фактически, даже и просто употребление этого слова. Однако исходная интуиция, ведущая их, имеет самое непосредственное отношение к русскому, православному пониманию мира и общества, а кроме того Соловьев и Федоров в определенном смысле предопределяют те направления, в которых шла дальнейшая разработка этой темы.
