Наконец, завершим мы наше исследование выяснением места и роли соборных интуиций в рамках «высокой» философской мысли, конкретно – осмыслением той разработки, которую понятие «соборность» получило в русской «философии всеединства» начала ХХ века, поскольку именно в рамках этого направления мысли понятие соборности получило некоторое прояснение, именно здесь были намечены и пути дальнейшего углубления его смысла. Попутно мы дадим оценку идеям «христианского социализма» и попыткам провести параллель между социалистическим и соборным принципами общественности.
Основной методологической предпосылкой нашего предприятия является признание генетической связи философской разработки темы соборности с православной мыслью. Как в методологическом, так и в содержательном плане наша книга имеет определенные сходства и различия с историко-философским исследованием. Во-первых, она пытается восстановить традицию, не претендуя, однако, на исчерпывающий анализ тех или иных философских концепций в полноте их собственного смысла и в их собственной внутренней логике. Историко-философская часть книги посвящена судьбе понятия в тех или иных учениях и анализирует эти учения на предмет воспроизведения в них и творческой переработки выделенного понятия, на предмет становления в русской мысли философского понятия «соборность». Поэтому неизбежна некоторая узость нашего анализа философских концепций. Извиняет нас то обстоятельство, что данная тема, на наш взгляд, не является случайной для русской духовной традиции, не является для нее искусственной конструкцией, а напротив – лежит в самых истоках русской мысли, особенно если понимать «философский процесс в России как встречу философии и православия»>8.
Во-вторых, – наша работа существенно выходит за рамки задач истории философии в узком смысле, ибо пытается найти внефилософские, жизненные корни идеи соборности, затрагивая, таким образом, многие аспекты человеческого существования. А кроме того, поскольку автор убежден, что философское наследие обладает реальной ценностью лишь в том случае, если оно живет в движении традиции, осуществляющемся через нашу мысль, постольку одной из задач нашей работы является и определение возможных путей этой нашей мысли в деле разработки темы общественной соборности, как одного из существенных моментов нашего русского миропонимания.
Заканчивая эти вводные замечания, попробуем предварительно определить, хотя бы и чисто формально, смысл таких словоупотреблений, как: «идея соборности», «понятие соборности», «принцип соборности», «принципы соборного единства», «идеал соборности».
К идее соборности, судьбе которой посвящена наша работа, следует идти, отталкиваясь от классического понимания Платоном и Аристотелем идеи как некоего формообразующего и смыслообразующего начала, на которое указует собою эмпирическая реальность. В этой категории традиционно фиксируется некий несоставный, нерасчленимый, лишенный различия сторон, срезов и аспектов, различия внешности и внутренности, – но, тем не менее, практически неисчерпаемый в своем потенциальном богатстве, – и единственный в своем роде первообраз, стягивающий на себе многообразие и противоречивое богатство своих воплощений и дарующий всему этому многообразию единство, строй и смысл. Поскольку нас будет интересовать идея соборности, неудивительно, что уже в том понятии идеи, которое мы только что наметили, чувствуются соборные мотивы.
