Было бы упрощением полагать, что этими двумя ролями: «член Церкви» и «член государства» исчерпывалось все существо личности средневекового человека, однако верно, что все проявления этой личности, которое мы можем отнести к сферам, независимым от Церкви и государства, – семейные отношения, например, или художественное творчество, для нее самой укладывались в рамки одной из этих установок (или обеих сразу). Вся жизнь организовывалась в соотнесении с двумя составляющими мира: небо и земля, «горнее» и «дольнее», «Царство Божие» и «Царство кесаря», вечное и временное. Именно в выстраивании отношений этих двух сторон жизни – Церкви и государства – реализуется вплоть до XIX века интересующая нас идея соборности.
Приняв христианскую веру от Византии, Россия неизбежно унаследовала в какой-то мере и византийские идеи, касающиеся отношений Церкви и государства. Во многом византизм питается надеждой на создание всемирной христианской империи, подобно существовавшей когда-то империи языческой. Империя единая и политически, и духовно, – такова высокая мечта всех византийских императоров, начиная с Константина. На ностальгическое воспоминание о былом величии Рима накладывается и христианская идея единства всех людей, и государство приобретает, таким образом, функцию инструмента для достижения христианского идеала, но одновременно становится и составной частью этого идеала.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
