Козьма бросился к вороне, поднял крыло, отпустил, крыло упало, раскрыл вороне глаз, отпустил, глаз закрылся, послушал сердце и сказал горестно:
– Сердце постукивает, хотя внешне – мертва, нужно искусственное дыхание.
И тут же приступил к нему.
– Ты что, сдурел?! – Вскрикнула ворона и оттолкнула Козьму. – Жива я, и тому придурку, час твердила, что жива! Просто бури магнитные, состояние сонное, уснула, так он за лапы и сюда притащил! Сплю я, понимаешь? – Негодовала ворона.
– Не буду мешать. – Смутился Козьма.
– Нет уж, дорогой, фигушки, давай, швырни меня из окна, да подальше! Что ж мне на своих ногах шлёпать? – Ворчала ворона.
– А крылья? – Удивился Козьма.
– Ты что, глухой? Я же сказала – бури магнитные! В общем, давай, швыряй, или я сейчас взбунтуюсь! – Крикнула ворона.
– Не надо. – Сказал Присусин, и, взяв ворону за лапы, покружил её над головой и выбросил в окно.
– Ну что, долетела? – Спросил Козьма.
– Что смог, то сделал. – Ответил Присусин и добавил – Знаешь что, Козьма, пока вы тут дискутировали, я думал и понял – какое счастье, что ты есть, и есть наш дом. Правда.
Козьма хотел заплакать.
– Не надо. – Прервал его Присусин. – Ну что, предадимся вечерней релаксации?
Козьма кивнул.
Зазвучала классическая музыка.
Козьма писал, в надежде приблизиться к шедевру.
Присусин читал Пастернака.
Во всей квартире горел лишь зелёный торшер, а за окном лил дождь.
История о многом, которое слилось в одно.
Замечательный сон Юрия Юрьевича Промашки, закончился тем что, кто-то постучал в дверь.
Промашка открыл глаза: «Я проснулся», – крикнул он и закрыл глаза. Полежав немного, он встал.
Жил Промашка с котом, которого ему подарил незнакомый, иностранный турист, посетивший музей, где Промашка работал пылесдувателем.
В честь туриста кот был назван Вили Джон.
А еще, иногда к ним приходил переночевать некий спившийся аристократ Коля, по прозвищу «Мечтатель».
На вид Промашка было лет сорок.
Длинное до бесконечности туловище крепилось на бесконечно длинных ногах, в свою очередь, к туловищу крепилась дынеобразная головка с рыжими усиками, остреньким носиком, крохотными глазками.
При всем, при этом Промашка был худым, скорее тощим. Промашка много думал и однажды понял, что в нем живёт 252 человека: просыпается один, исчезает предыдущий.
Вот уже неделю в Промашке жил 212-й, а именно инфернальный. Встав с кровати, он прошёл по комнате и сел в кресло.
– Вили Джон, спать так долго – вредно, у тебя отпадут уши, вылезут глаза, облезет хвост, и ты впадёшь в депрессию! – крикнул Промашка в кухню, где всегда спал Вили Джон.
– Сорри ай эм! Я не сплу уже два часа, и готовлу творожники на завтрак. Уж кормил Колю, он ушёл на похмелье, будет через ван час, – сказал Вили.
Выслушав его, Промашка чихнул и пробормотал:
– Творог – это хорошо для моего плоского зада.
– Почему для зада? – удивился Вили.
– Ах, Вили, где мои семнадцать лет и моя губная гармошка? – проговорил Промашка.
Вили вздохнул.
– Да, Вили, совсем забыл, я не буду есть твои творожники! – добавил Промашка.
– Почему? – вскричал Вили.
Промашка взмахнул рукой, от чего по комнате пронёсся ветер и унёс Вили, где-то в кухне загремело.
Промашка встал и, держа что-то в руке, направил ноги в сторону улёта Вили.
– Потому, Вили, что я на завтрак съем вот этого кузнечика, залетевшего к нам! – И промашка всунул в рот содержимое кулака.
– И заметь, даже не запью! – добавил он.
