Кроме внешних угроз, афинян давили два внутренних бедствия, каждое из которых само по ебе было почти невыносимым: отчуждение их собственного флота на Самосе и не утихший ещё раздор внутри стен города, где Четыреста всё ещё временно удерживали власть, возглавляемые самыми способными и беспринципными лидерами. В глубине отчаяния афиняне ожидали лишь одного – увидеть победоносный флот Агесандрида (более шестидесяти триер, включая недавно захваченные) у Пирея, перекрывающий все поставки и грозящий голодом в сочетании с действиями Агиса и Декелеи.
Захват был бы лёгким, ведь не было ни кораблей, ни моряков для отражения атаки. Его прибытие в этот критический момент, скорее всего, позволило бы Четырёмстам вернуть власть и ввести в город лакедемонский гарнизон. [98] И хотя прибытие афинского флота с Самоса предотвратило бы худшее, он не успел бы вовремя, если бы не затяжная блокада. Более того, его уход с Самоса в Афины оставил бы Ионию и Геллеспонт беззащитными перед лакедемонцами и персами, что привело бы к потере всей афинской империи.
Ничто не смогло бы спасти Афины, если бы лакедемонцы проявили хоть какую-то энергию вместо того, чтобы ограничиться Эвбеей, уже лёгкой и верной добычей. Как и в прошлый раз, когда Антифон и Фриних отправились в Спарту, готовые на любые жертвы ради получения помощи, так и теперь, в ещё большей степени, Афины были спасены лишь тем, что их враги оказались вялыми и тупыми спартанцами, а не предприимчивыми сиракузянами под руководством Гилиппа. [99] И это второй случай, добавим, когда Афины оказались на краю гибели из-за политики Алкивиада, удерживавшего флот на Самосе.
К счастью для афинян, Агесандрид так и не появился у Пирея, так что двадцать триер, которые они с трудом укомплектовали для обороны, не встретили врага. [100] Таким образом, афиняне получили передышку, позволившую им частично оправиться от потрясения и внутренних раздоров.
Первым их шагом, когда вражеский флот не появился, стал созыв народного собрания – причём именно на Пниксе, традиционном месте демократических собраний, способном вдохнуть новую жизнь в патриотизм, четыре месяца подавляемый и тлевший в углях. На этом собрании мнения резко обернулись против Четырёхсот: [101] даже те, кто, подобно Совету старейшин (пробалам), изначально поддержал их назначение, теперь присоединились к общему осуждению, несмотря на язвительные упрёки олигархического лидера Писандра в непоследовательности.
Были приняты следующие решения:
1. Отстранить Четыреста от власти.
2. Передать всё управление Пяти тысячам.
3. Каждый гражданин, снарядивший себя или другого полным вооружением (паноплией), автоматически включался в число Пяти тысяч.
4. Ни один гражданин не должен получать плату за исполнение политических функций под угрозой проклятия (атаки). [102]
Таковы были решения первого собрания на Пниксе. Были восстановлены архонты, Совет пятисот и другие институты, после чего прошли ещё несколько собраний, на которых были назначены номотеты, дикасты и другие ключевые элементы демократической системы. Были приняты и другие постановления, в частности – по предложению Крития, поддержанному Фераменом, [103] – о возвращении из изгнания Алкивиада и некоторых его сторонников. Кроме того, были отправлены послания к нему и к флоту на Самосе, подтверждавшие недавние назначения стратегов, извещавшие о событиях в Афинах и призывавшие к продолжению борьбы с общим врагом.
