– Видите, если б я действительно хотел кого-то убить. Я бы убил. Убил и никто не смог бы мне ничего противопоставить. – зная, что меня услышат лишь те, кому эти слова предназначались, прошипел я. – А раз вы все ещё живы, что бы я там не говорил или делал… если вы живы, значит, я хочу, чтобы вы жили…
Кровь капает по подбородку Лилит – прокусали она губу, но нашла в себе силы не рухнуть на палубу, как её подруги.
Конец сомнениям – теперь они будут врать о причине своих кошмаров из-за страха перед тем, что я сотворю с ними, со всеми окружающими, с самим Лоскутными Миром, а не по каким-то иным причинам, как это могло быть до этого момента.
Межреальность. Трактир «Расколотый череп». Окрестности вольного города Верона. Год 193 после Падения Небес.
Бродяга. Он сидит у очага, греется.
Жуёт мясо.
Мясо – сплошь какие-то жилы, но и за это хозяину трактира Он был благодарен.
В последние годы Он всё чаще был благодарен людям, и всё реже убивал их за отказ поделиться едой или дать позволить переночевать под крышей.
Молчаливую спутницу Его не видно – на кухне помогает, в уплату за мясо, что Он жуёт, за похлёбку, что насытила их раньше, и за право остаться под крышей на ночь.
Бродяга вслушался в гул, обычный для вечернего времени, когда трактир наполняется народом, – в нём появилось что-то, что мешало размышлениям.
Бродяга не любил, когда мешали Его размышлениям.
Десятилетия поисков ни к чему не привели – следов Бога Сотворённого и Десницы обнаружить пока не удавалось. Создавалось впечатление, что они скрылись где-то, изолировав себя от Мира.
Возможно, следовало изменить подход к поискам, сделать так, чтобы ими занимались другие.
Эту мысль стоило обдумать.
Позже.
Если ещё несколько десятилетий не дадут никаких результатов, а пока Он окинул трактир в поисках того, кто помешал Его размышлениям.
Виновник нашёлся быстро.
Небольшой отряд наёмников, все из грязных. Не местные. Местные давно уже так себя не вели – грубость в отношении незнакомца, которым вполне мог оказаться Он, всегда заканчивалась смертью.
А эта троица позволила себе выгнать из-за стола компанию подмастерий, из толковых, – «Расколотый череп» в кругах понимающих людей имел определённую славу. Всё благодаря настойкам, рецепты которых ещё дед нынешнего трактирщика принёс собой из дальних краёв. Ну, а что с готовкой были не лады, то дело десятое – понимающие люди ходили сюда не брюхо набивать, а проезжающие и не такое, небось, ели.
Подмастерья, не смотря на численное преимущество, в драку лезть не спешили, но и уйти после того, как их за шиворот повыкидывали из-за стола, на котором уже стояли заказанные бутыли с «Жгучей змей», «Захлёбом» и «Горлодёром», тоже не могли решиться.
Заезжие же наёмники, уже разливая по чаркам настойку, скомандовали трактирщику тащить съестное да по лучше, иначе… что иначе главарь троицы наёмников договорить не успел – нож из перевязи, что скрывалась под плащом Бродяги, пробил его череп.
Второй тоже не успел ничего понять, а горло его уже оказалось перерезано быстрым ударом клинка.
Последний из отряда лишился головы, так и не выхватив меч.
– Уважение, – в повисшей тишине произнёс Бродяга, – без уважения мы уподобимся животным. Негоже нам, людям, уподобляться животным. Не для этого мы тогда сражались.
То были времена, когда Тринитас ещё тратил время на слова, а Хозяин Дорог только начинал обретать плоть в историях людских.
