Отряд отца Жиллимана прекратил своё существование, а по окрестностям стали расползаться истории, мол у дорог местных есть хозяин, что не даёт творить несправедливость, и нет ему разницы истинные, грязные, демоны или кто ещё творит ту несправедливость – нарушитель просто однажды сгинет, не оставив после себя и следа.
Пройдёт ещё почти тысяча лет и демоны те, как я и ставшие плотью историй о Хозяине Дорог, образуют Новый Дом.
Межреальность. Год 437 после Падения Небес.
Человек оказался крепким – стоило отдать ему должное, что Ухтхаакх и сделал, испросив у шамана разрешение на ритуал.
Выживший из ума много лет назад старый ворчун, у которого по нелепому стечению обстоятельств даже росло нечто вроде бороды на его мерзком морщинистом лице, своё разрешение дал, обещался даже станцевать, для лучшего урожая, над получившейся топью, чтоб, значит, орки потом из неё народились не только сильные, но и умные. А то ведь сильных орков много да умных среди них не сыскать – оно и понятно, зачем придумывать хитрости всякие, механизмы там, заклятия, если врата крепостицы высаживаются и без всего этого мудрства.
Пальтишко погибшего Ухтхаакх забрал себе – чего добру пропадать?
И чего с того, что лопнуло оно на спине, а рукава пришлось оборвать – не вмещали они могучих орочьих лапишь? Не пропадать же добру.
Добро Ухтхаакх, как и любой орк, ценил.
Тем более добро с человека, которому удалось свалить в бою семерых бойцов.
Такое добро удачу приносит.
История опять же, чтоб у костра рассказывать.
Чтоб кто знал, те не забывали, а кто не знал, так узнали, – Ухтхаакх завалил в бою человека, убившего семерых.
А когда пойдёт с этой топи новые орки, так уже они, впитавшие и память Ухтхаакха, и погибшего, будут рассказывать о той победе.
Сильные орки так ведь и родятся – от сильной орочей крови и сильного противника.
Ритуал, на которое было испрошено разрешение, шёл хорошо – тело под ударами мощных ног орка быстро обращалось в бесформенное месиво, а окружающая земля – в грязь, вязкую, топкую.
После того, как Ухтхаакх щедро разбрызгал свою кровь, дело пошло ещё веселее, и кровавая лужа стала обращаться в настоящую топь да так быстро, что орк не мог не загордиться и силой крови своей, и силой убитого им человека.
Явившейся шаман отогнал орка, сказав, что работа того окончена, поэтому Ухтхаакх принялся искать каменюку какую, на которую можно усесться.
Негоже после такой славной победы на землю садиться. Да и пусть остальные видят его.
Видят и знают.
Каменюка нашлась.
Не близко.
Ухтхаакху даже пришлось покинуть пределы лагеря, но так надо было.
На земле он теперь сидеть не будет, а своей торбы пока у него нет, как и дерева, которое можно было б свалить.
Поэтому и пришлось шагать до каменюки.
Забравшись на небольшую скалу орк довольно поглядел на огонёк лагеря – он был едва заметен.
Далеко ему отойти пришлось.
Но не сидеть же на земле?..
Ухтхаакху захотелось жрать.
После боя ему всегда хотелось жрать.
Но он был слишком занят мыслями о поисках каменюки, поэтому не подумал прихватить что-то из общего котла.
А право он-то теперь имел – без очереди лапу в котёл запустить.
Решив проверить содержимое карманов пальто на предмет съестного, орк нашёл сухарь, чему обрадовался, и потрёпанную книжку, чего огорчился.
Книжку нельзя было съесть в отличии от сухаря.
Но Ухтхаакх всё ж на всякий случай проверил – книжка действительна была несъедобна по причине чего было отложена в сторону.
