Некоторое время спустя из-за скуки, вызванной невозможностью, потолкаться с другими бойцами, орк открыл книжку.
Как и все, виденные им книжки, в этой были слова.
Но, в отличии от других, виденных орком книг, слова эти были написаны на разных языках, разными руками и в разное время.
Ухтхаакх не был грамотен, но смысл написанного он понял.
Понял и заулыбался.
Книжонка-то не простая и пальтишко непростое.
Вон чего человек с ними смог наворотить.
А он, Ухтхаакх, чего сможет наворотить?
Приставка Великий точно пойдём к его имени – так решил орк и, поднявшись с каменюки, пошёл прочь, искать великих свершений.
Великим Ухтхаакха не стали называть.
Стал он сперва Ухтхаакх Приносящий бурю, а потом, как и все до него, кто носил в пальто с чужого плеча старую книжонку, просто Буревестником.
Вербург. За несколько десятилетий до Падения Небес.
То, что что-то пошло очень сильно не по плану, Лилит поняла сразу как они вышли из портала.
Вербург был мёртв.
Архангел, возглавлявший отряд Ангелов, осуществлявших её транспортировку в изолятор класса Легион, среагировал с опозданием – это стоило ему жизни – нечто со взглядом, в котором плескались безумие и ненависть снесло Архангелу часть черепа.
За своим командиром пали и подчинённые – разрубленные, разорванные, растоптанные.
Лилит визжа от ужаса забилась в дальний край клетки, закрыв лицо руками – как будто это могло спасти от смерти, что безумствовала снаружи.
Это и не спасло б – просто Великий Пустой, справился с приступом гнева, из-за того, что кто-то помешал его размышлениям до того, как настала её очередь.
– Читал о тебе. – разламывая клетку, произнёс он.
Кровь, пропитавшая его одежду, капала вниз, на залитые этой же кровью плиты.
– Удивлён, что такая, как ты, смогла так долго выживать в этом мире. – оглядывая Лилит поделился своим мнением Великий Пустой.
Лилит вжималась в угол клетки всё сильнее, стараясь хоть на волосок отстраниться от ужаса, стоявшего рядом.
– Удивлен и признаю, что у тебя свой путь, не лучше и не хуже моего, но также, как и мой, ведущий, возможно, не туда, куда нужно нам, а куда им, – он кончиком сапога легонько пнул чью-то отрубленную конечность, – было нужно, поэтому я не могу позволить тебе жить в одном мире с теми я, которыми я когда-нибудь смог бы стать.
Кровь начинала по сочилась по её лицу – так сильно впились ногти в кожу.
– Но, если хочешь, я позволю в том мире жить твоим детям.
Тёмный мир. Толоб. Год 2012 после Падения Небес.
Басиль Штерн не любил города. Больше городов он не любил лишь людей. А больше людей Басиль не любил общаться с людьми, но общаться с ними нужно было – так велел лечащий врач.
Молодого, не к месту улыбчивого доктора Казакова, нужно было слушать, чтобы порча Тёмных Богов, угнездившаяся глубоко в мозгу Басиля не вырвалась наружу кровавых безумием дара Третьего, Разбивающего Черепа.
Разочаровывать старшего боевого товарища, Ивара Лонгроуда, тоже не хотелось.
Вот и терпел Басиль.
Взгляд прохожего.
Усмешка?
Басиль стирает ту улыбку одним движением своей лапищи превращая голову незнакомца в месиво.
В некоторые дни походы в офис превращались в сплошную пытку.
Сегодня ему повезло.
Сегодня был дождь. Даже не дождь. Ливень.
В такую погоду прохожих было меньше, а значит идти было чуть проще. Спокойнее. Если бы ещё вода не хлюпала в правом ботике, который давно пора было бы выбросить в мусор, да бережливость, граничащая у Басиля с патологической жадностью, мешала это сделать.
