История о стремлении к мечте - страница 4

Толстые хрустальные подносы для сигар и две тускло горящие старинные лампы стояли на каждом торцевом столике из красного дерева. Я пожалел, что со мной нет Макензи. Она бы сочла этот автомобиль романтичным; она обожает все, что связано с модой и дизайном начала 1900-х годов. Я чувствовал себя как в старом фильме и ожидал увидеть путешественников в костюмах-тройках, с карманными часами, в шляпах и курящих сигары. В своих поношенных кроссовках, любимой бейсболке, которую я купил у уличного торговца в Бостоне, толстовке и джинсах я был явно не на своем месте.

Я подошел к задней части хижины, отодвинул занавески с кистями, чтобы заглянуть в окно, и заметил золотую ручку. Я еще раз оглянулся, нет ли кого-нибудь поблизости, и потянул за нее.

К моему удивлению, она не была заперта, и я вдруг оказался на заднем балконе мчащегося поезда, а между мной и рельсами не было ничего, кроме стальных перил. Холодный зимний воздух, смешанный со снегом, вздымаемым поездом, мгновенно окутал меня, и я оглянулся на теплое свечение, исходящее из кабины.

Я что, на чертовом Восточном экспрессе?

Я осторожно толкнул дверь так, чтобы она казалась закрытой изнутри, но не стал ее закрывать на случай, если кто-то еще войдет в машину после меня. Я бы замерзла насмерть, если бы меня каким-то образом заперли. Натянув свитер потуже на шею и держась за перила, я смотрела, как Ванкувер исчезает за поворотом, а поезд громыхает вдоль реки Колумбия. Я заметил фары нескольких машин на шоссе № 14, когда мы ехали параллельно ему, пока оно не изогнулось и не начало подниматься, исчезая в горах. Было утро кануна Рождества, и люди наконец-то успокоились на несколько дней после хаотичных недель, предшествовавших праздникам. Кроме нескольких машин, дороги были пусты.

Я догадался, что остальные пассажиры поезда – это те, кто в последнюю минуту отправился в отпуск и, скорее всего, избегал поездок по снегу. В новостях сообщили, что многие горные перевалы в Вашингтоне, Айдахо и Монтане были закрыты из-за сильного снегопада.

Как было бы здорово, если бы этот домик был в моем распоряжении до конца поездки. Между этими видами и хижиной, я бы не отказался побыть один в такой невероятной роскоши.

Небо посветлело до серого, когда солнце поднялось где-то высоко над снежными тучами. Через несколько минут стало невыносимо стоять на балконе в тонкой толстовке и футболке. С таким же успехом можно было остаться без рубашки. Я осторожно прошла через последний вагон, убедилась, что никто не видел, как я вышла, и направилась в свой номер.

Я потягивал кофе и ел сэндвич, закинув ноги на противоположное сиденье в своей комнате, наблюдая за тем, как за окном разворачивается ущелье реки Колумбия. За свою жизнь я проезжал через ущелье не менее тысячи раз – это было одно из самых красивых мест во всей Америке, и нам, жителям Тихоокеанского Северо-Запада, повезло, что оно находится у нас на заднем дворе. Но я никогда не видел его с поезда, и, когда снег покрывал скалы, утесы и бесконечные горы вечнозеленых деревьев, я не мог не восхититься его красотой. За эти годы я привык к ней и воспринимал как должное. Когда зубчатые скалы возвышались над головой, исчезая высоко в утреннем тумане, я просто сидел и делал долгие глубокие вдохи.

Это то, что мне было нужно – побыть в одиночестве и насладиться красотой природы.

Поразительно было вдруг осознать, что простое созерцание чего-то столь мирного и безмятежного приводит мой разум в состояние покоя. Как будто моя душа высохла, и я оживлял ее, просто глядя на то, что в кои-то веки не вызывало тревоги, беспокойства или неуверенности. Я часто слышал поговорку "глаза – это окно в душу", но никогда не слышал, чтобы кто-то говорил о том, что глаза – это окно, через которое душа воспринимает мир.