Петь, и не важно как, когда и что. Мне легко давалось большинство каверов, про мои и говорить нечего. Хотя, Джереми все время пытался выдать их в разных жанрах, обходя стороной лишь поп и все сочетания с ним. Он объяснял это так:
– Ты должна понять, это для дураков. Красивые блондинки, куколки с длинными ногами и маленькими головами, блестящие гитары. Ты куда глубже, ты настоящая.
Конечно, дураком тогда был он. Но я ничего не говорила. Просто смотрела на него, параллельно размышляя, как забавно, что человек одновременно может быть очень красив и очень не красив. Наверное, так не бывает, но Дже казался расположенным одновременно на столь разных концах спектра, что захватывало дух. Во-первых, он был длинный как каланча, что каким-то образом ему шло, хотя такие чаще получают дурацкие прозвища. Блондин со странной стрижкой, когда сзади длиннее, чем спереди, не знаю, как называется, не люблю такие, но ему подходило. Странным крючковатым носом, таким нелепым, но в композиции звучащим что надо. То есть вы поняли, да? Если Джереми разобрать по частям, то все они будут ужасны. А все вместе давали странный эффект. Единственной не ужасной частью я считала глаза – круглые и желтые, как у большой птицы, всегда внимательно повернутые в твою сторону. Они как будто спорили со смешливым ртом, готовым ухмыльнуться любой глупости. А глупостей вокруг было много.
– Конечно, настоящая, скажешь тоже. Не пластиковая же. Но ты не прав, и гитара с блестками, и светлые волосы сами по себе не делают тебя искусственной. И даже в простых строчках может быть много смысла.
– Такое я играть не буду, а спорить глупо. Кстати, первое выступление уже в пятницу в семь.
Вот тут я бы натурально упала со стула, но мы, к счастью, сидели на траве в парке.
– И что мы будем презентовать? Сколько у нас времени?
– Думаю, минут десять. Разогрев группы Бубз, ты их слышала, когда мы сидели на прошлой неделе.
– Блеск, никто и не заметит, пока будет выбирать по меню. Хотя, выбор там очевиден.
Почему-то я скорее удивилась, чем напугалась. И даже не стала заморачиваться образом и макияжем. Зачем? Я же не на сцене театра Девери, чтобы выпендриваться. Зачесала волосы в хвост, простые джинсы, казаки, рубашка и майка. Все так ходят, правда. Ну, разве что украшений добавила. Тут ничего не поделаешь, люблю все эти браслеты, подвески, серьги. Мама раньше смеялась, что я как сорока. Ну да.
В районе семи раздался звонок в дверь, и уже через пару минут мы с Дже и моим отцом мчали по тихим спальным улицам мимо рядов одинаковых коттеджей. Думаю, мой друг специально так гоняет, слишком скучно смотреть в окно. Да и на дороге никаких происшествий. Даже белки не выпрыгивают.
Конечно, отец собрался с нами. Мне это скорее досаждало, чем радовало, слишком много критики. Но, спорить было бесполезно. В баре он тут же занял место у стойки, где открывался лучший обзор. Народу пока не было, обычно все собираются ближе к восьми, а то и к девяти, в пятницу принято гулять до субботы. Пока лишь пара завсегдатаев звонко чокались пивными кружками размером с их головы, Ниэль протирала столы, подмигивая бармену, но он не замечал ее в упор, перетаскивая бочки под стойку. Шумно крутился вентилятор, пытаясь выгнать привычную для этого времени года жару, как всегда безуспешно.
На улице раздался шум, залаяла собака, и через минуту в просторный круглый зал хлынула неукротимая энергия. Группа Бубз в полном составе явилась на последнюю репетицию. Хоть мы и были знакомы, я не прекращала пялиться на них без всякого стеснения. Во-первых, парням это нравилось, во-вторых, они сделали все, чтобы притягивать взгляды. Для начала скажу, что их фирменный стиль звучал так: я просто надену все, что есть в шкафу. Что мешает, торчит – режь ножом. Желательно максимально тупым, чтобы лохмотьев было побольше. С волосами они поступили примерно тем же образом, завершив образ диким макияжем. Думаю, они просто брали все подряд, не особо разбираясь для чего нужны эти мазилки. Я в пять лет так же делала.
